Они шли быстро, но Итачи чувствовал, что темп мог бы быть медленнее, если бы она того захотела. Он замечал, как она смотрела на него во время пути, как иногда задерживала взгляд чуть дольше, чем следовало, словно пыталась запомнить этот момент, зафиксировать его в своём сознании, как нечто важное. Он чувствовал это, потому что сам ловил себя на той же мысли.
Дорога в страну Земли была долгой, но они продвигались без лишних слов, без необходимости что-то обсуждать или проговаривать. Они просто двигались вперёд, и в этой тишине не было напряжения. Было спокойствие. Было осознание, что рядом тот, кто понимает. В прошлом, когда он путешествовал с Кисаме, тишина между ними была другой. Более циничной, иногда насмешливой, иногда наполненной опасностью, исходящей от слов или поступков его напарника. С Ламиноко это было иначе. Тишина с ней была… тёплой. Но сейчас не было времени на такие размышления. Они уже пересекли границу, и воздух изменился.
Тепло, исходящее от вулканической породы, стало ощущаться ещё до того, как они добрались до Кадзан Рёен. Гора мерцала алыми отблесками магмы, воздух наполнился тонким запахом сероводорода, который со временем лишь усиливался. Это место само по себе было враждебным, но в этом крылась его уникальная привлекательность. Здесь трудно было спрятаться, но и трудно было поймать кого-то, кто знал, как двигаться в такой среде. Их цель могла быть где угодно. Ламиноко первой нарушила тишину, но голос её звучал не так, как минуту назад. Она надела маску.
Итачи лишь скользнул по ней коротким, оценивающим взглядом, прежде чем перевести внимание на местность. Она сделала это намеренно. Сменила тон, закрыла себя за отстранённостью, превратив слова в нечто более холодное, чем они были бы в реальности. Итачи не ответил сразу. Он знал, что Кисаме мог бы скрываться, но это было не в его стиле. Напарник предпочитал вторгаться в пространство, создавая хаос, а не ждать в тени. А значит, скорее всего, он просто ещё не пришёл.
— Ждать его я не буду.
В её словах не было нетерпения. Скорее, это было напоминание самой себе, что миссия важнее всего остального. Итачи не стал возражать. Потому что знал, что всё гораздо сложнее. Он видел её взгляд, её сосредоточенность, её внутренний конфликт. Она не хотела торопиться. Она не хотела делать этого. Но знала, что должна. Это был её выбор. Его выбор был следить за этим и убедиться, что она выйдет из этой миссии без потерь.
— Роши не станет прятаться. — Голос прозвучал ровно, спокойно, но в нём скользнула лёгкая тень размышления. — Но если он почувствует, что его ищут, он сделает первый ход. Кисаме не должен задержаться слишком сильно. В любом случае, я найду их.
Как и любой другой джинчурики. Этот бой не будет простым. Не потому, что Роши силён. А потому, что они оба понимали, что с каждой победой Акацуки приближались к своей цели. И каждый из них теперь начинал задумываться, хотят ли они этого по-настоящему. Он смотрел на Ламиноко, но не спрашивал её об этом. Потому что уже знал ответ. Так же, как знал свой. Они были здесь не ради Акацуки. Они были здесь ради того, что будет дальше. И этот бой станет ещё одной проверкой. Итачи собирался убедиться, что Ламиноко выйдет из неё сильнее, чем прежде. Потому что теперь для него это было важнее, чем сама миссия.
Итачи не стал напоминать Ламиноко о том, что торопиться не стоит. Она и сама это понимала. Но он видел, как она надевает маску безразличия, скрывая под ней сомнения, и не стал лишний раз заставлять её задумываться о том, что для неё самой и так было очевидным. Они уже здесь. Отступать смысла нет.
Вулканический хребет тянулся перед ними неровными, острыми линиями скал. Раскалённые потоки магмы текли внизу, оставляя в воздухе характерный запах серы. Жара здесь было не меньше, чем в Стране Ветра в самый знойный день, но вместе с ним витало ощущение чего-то скрытого. Кто-то наблюдал за ними. Может быть, уже давно.
Итачи медленно поднял руку, словно бы не спеша, но в этом движении не было ни капли нерешительности. Тонкие пальцы чуть сжались, создавая импульс, и в следующее мгновение из его рукава выскользнули тени. Несколько чёрных силуэтов рванулись в воздух, крылья взмахнули раз, другой, прежде чем рассеяться в разные стороны. Вороны улетели прочёсывать местность.
Они взмыли ввысь, распадаясь на группы. Одни кружили над расщелинами, другие направились туда, где магма делала рельеф менее предсказуемым, а самые быстрые и бесшумные устремились дальше, туда, где склоны скрывали обзор.
Итачи не торопился. Он чувствовал своих птиц, слышал их. Даже здесь, среди глухого жара и шёпота огненных потоков, они передавали ему информацию. Он не знал, где именно скрывается Роши, но он не мог уйти далеко. Этот хребет был его домом, его крепостью, но в то же время — его тюрьмой. Вне этой местности он был слишком заметен.
Где-то там же мог быть и Кисаме. Если его напарник уже здесь, он заметит воронов. Если его ещё нет — он появится скоро.
Итачи скользнул взглядом по Ламиноко. Она выглядела спокойно, но он знал, что она уже выстроила план. Видел, как она держится за перчатку с когтями, как подготавливается к возможному бою, просчитывает сценарии. Она не говорила о том, как будет действовать, но он не нуждался в объяснениях.

Воздух над раскалёнными скалами дрожал, растягивая очертания хребта, смешивая свет заката с алыми отсветами магмы. Густой запах сероводорода не давал забыть, что они находятся на чужой территории, где сама природа может быть их врагом. И всё же Итачи оставался спокоен. Вороны разлетелись во все стороны, их чёрные силуэты тенью скользили по скалам, мелькали между редкими, обгоревшими деревьями, пронзая воздух своими каркающими голосами. Он чувствовал их так же ясно, как чувствовал присутствие другого наблюдателя. Не прошло и пары минут, как один из них вернулся, описал круг в воздухе и сел на ближайший выступ, наклоняя голову в сторону лесного массива, растянувшегося у подножия гор. Итачи понял сигнал.
Кисаме. Один взгляд в ту сторону, и вскоре тёмная фигура, массивная, с характерной повадкой хищника, вышла из-за деревьев.
Кисаме двигался неспешно, без спешки, но с явным удовольствием оттого, что наконец-то добрался до места встречи. Он выпрямился, перекинул Самехаду через плечо и смерил напарника и Ламиноко лёгким, лениво-хищным взглядом.
— О, я смотрю, меня уже ждут. — Голос его прозвучал насмешливо, почти весело. Будто он не вышел на опасную миссию, а просто пришёл повидаться со старыми друзьями. Итачи скользнул по нему взглядом, выдерживая короткую паузу, а затем спокойно ответил:
— Ты задержался.
Фраза прозвучала ровно, без упрёка, но с очевидным намёком на то, что это не осталось незамеченным. Кисаме лишь ухмыльнулся, слегка качнув головой.
— Эх, ну Итачи-сан, вы же знаете, я не люблю торопиться. — Он беззаботно повёл плечами, как будто бы стряхивая усталость дороги. — Надо было насладиться пейзажем. Пахнет, конечно, не лучшим образом, но зато тепло. Он усмехнулся, но глаза его всё же цепко изучали обстановку.
— Но смотрю, вы уже во всю работаете. — Он скользнул взглядом по воронам, которые всё ещё кружили в воздухе.
— Мы нашли Роши.
Голос Итачи прозвучал спокойно, но в словах чувствовалась скрытая напряжённость. Они не собирались терять время.
— Старик, конечно, выбрал для себя замечательное убежище. Труднодоступное, не правда ли? — Кисаме усмехнулся, но тут же вновь сосредоточился, прищуриваясь. — И где же он?
— В расщелине, у южного склона. Он уже знает, что мы здесь.
Кисаме хмыкнул, легко перехватив Самехаду.
— Ну что ж, не будем заставлять его ждать.
Итачи перевёл взгляд на Ламиноко.
— Пойдём.
Трое членов Акацуки двинулись вперёд. Шаги звучали глухо, приглушённые слоем пыли и камня, а воздух вокруг становился всё более раскалённым. Их цель уже знала об их присутствии. Когда они вышли из-за скал, Роши не выглядел удивлённым. Старик сидел на валуне, сложив руки, будто спокойно ждал их. Его лицо не выражало страха. Итачи на мгновение задержал на нём взгляд, анализируя. Этот бой уже начался, даже если никто ещё не сделал первый шаг.
Итачи остановился первым, оставляя Ламиноко и Кисаме выйти чуть вперёд. Ему не нужно было делать лишних шагов. Этот бой уже не был его делом. Пейн поставил условия. Этот захват — испытание для Ламиноко. И если таков был приказ, то он не собирался вмешиваться. Роши не двинулся с места, продолжая сидеть на валуне, который выглядел так, словно его нагрели до красна. Он не делал резких движений, не вскидывался, не пытался уйти.Но это не значило, что он был спокоен. В его взгляде не было страха. Только усталость. Не та, что накатывает после долгого пути. Глубокая, въевшаяся в кости, та, что приходит к тем, кто видел слишком многое. Он посмотрел на них, на их плащи с красными облаками, на оружие в руках, на разлетающихся над ними воронов. А затем медленно выдохнул, словно бы не в первый раз сталкивался с такими, как они.
— Акацуки.
Имя их организации было произнесено ровно, без удивления, без необходимости уточнять, кто они такие. Роши давно знал, что за ним придут. Возможно, он знал это с того самого дня, когда начал скрываться. Он медленно поднялся на ноги, выпрямляясь, но не торопясь принимать боевую стойку.
— Ну что ж. Полагаю, мне стоит сказать: "Я вас ждал"?
Он усмехнулся, но в этом не было ни веселья, ни вызова. Только обречённость и доля сарказма.
— Все сразу или по очереди?
Итачи безмолвно наблюдал за стариком, прежде чем спокойно отступил в сторону. Не резко, без резких жестов, без намерения дать Роши почувствовать, что он оставляет его наедине с противниками. Просто так, как он и планировал с самого начала. Он нашёл ближайший валун, достаточно крупный, чтобы использовать его в качестве удобного наблюдательного пункта. Камень всё ещё был тёплым, хранившим тепло земли, но это его не волновало. Он сел. Руки спокойно сложены на коленях. Взгляд всё ещё цепко следит за каждым движением Роши, за каждым движением Ламиноко и Кисаме. Он не будет вмешиваться.
— Я здесь только наблюдатель.
Голос прозвучал ровно, спокойно, как данность, с которой нельзя спорить.
— Работают они.
Он кивнул в сторону Ламиноко и Кисаме. Роши хмыкнул, его глаза прищурились.
— Значит, ты просто наблюдаешь, как другие делают за тебя грязную работу?
В его голосе не было осуждения. Только интерес. Он снова посмотрел на Кисаме. Затем на Ламиноко.
— Итак… Кто из вас сделает первый ход?
Ветер с юга принёс запах горячего камня и пепла.
— Если хочешь девочка, я могу заняться им сам, а Пейну доложим, что это твоих рук дело.
Проскрежетал в свойственной ему манере Кисаме, обращая свой взгляд на Ламиноко. В его глазах читалось желание устроить хорошую драку и Роши явно подходил его стандартам.

Кисаме ухмыльнулся, когда Ламиноко бросила ему вызов и добавила насмешливое «не поджарься, рыбка». Его широкая улыбка обнажила ряд острых, как у акулы, зубов, а в глазах блеснул весёлый, почти детский азарт.
— Ха! Ну и язык у тебя, девочка. — Он щёлкнул языком, слегка склонив голову набок, словно и вправду раздумывал над её словами. — Тебе нужен хвост, а мне — немного размяться. Отличная сделка, не находишь?
Самехада переложилась в одну руку, абсолютно непринуждённо, будто была не смертоносным оружием, а лёгкой игрушкой.
— Но, знаешь… Я уж думал, ты посерьёзнее. А тут шуточки про рыбку.
Он лениво размял плечи, делая шаг вперёд, движение было расслабленным, но в нём ощущалась скрытая угроза — лёгкость хищника, готового разорвать любое расстояние в мгновение ока.
— Смотри не перегори, кошечка.
Небрежность в голосе не скрывала искреннего веселья. Кисаме ценил хорошую иронию. Роши, всё это время наблюдавший за ними, неприметно хмыкнул и чуть качнул головой, словно в ответ на всю эту сцену.
— Акацуки… Вы хотя бы перед смертью своих врагов даёте им насладиться хорошим представлением.
Он не боялся. Он не пытался сбежать. Но и иллюзий не строил. Понимал, что они пришли за ним, понимал, зачем. Но встретил их без паники, без суеты, без ненужных эмоций. Он знал, что этот день настанет. Итачи спокойно наблюдал за взаимодействием Ламиноко и Кисаме, его взгляд был холодным, бесстрастным, но внимательным. Они сработаются. Они уже начали это делать.
Кисаме не терпел слабых напарников, но уважал тех, кто мог не только выдержать его манеру, но и ответить тем же. Ламиноко умела. Он видел это. Но не углублялся в мысли. Скоро разговоры потеряют смысл. Скоро начнётся бой.
— Кто из вас сделает первый ход?
Ламиноко не заставила себя ждать. Она исчезла с места в одно мгновение, размытым силуэтом метнулась за спину Роши, её когтистая перчатка блеснула в отблесках магмы, и тёмная сталь, напитанная чакрой, врезалась прямо в шею дзинтюрики.
Но этот удар не достиг цели.
— Дотон: Дзюсангай Хекай! (Земляная Великая Твердыня!)
Шершавая каменная броня моментально покрыла его шею и верхнюю часть тела, превращая его кожу в твёрдую, прочную поверхность. Металл скользнул по камню, оставляя глубокие борозды, но не пробивая защиту. Роши не дал Ламиноко времени на следующий шаг. Он развернулся на пятке, одновременно сгребая обеими руками огромный пласт земли.
— Дотон: Дайчи Дангоку! (Земляной разлом!)
Земля раскололась, и в сторону Ламиноко устремились массивные глыбы, стремительно смыкаясь вокруг неё, создавая ловушку.
Но она была не одна. Кисаме не упустил момент. Он сократил дистанцию за несколько прыжков, и в тот же миг, как земляные плиты начали смыкаться вокруг Ламиноко, его ладони сложили печати.
— Суйтон: Бакусуй Сёха! (Великий разлив воды!)
Из его рта вылился массивный поток воды, который размыл каменные ловушки, превращая их в жидкую грязь. Самехада дрогнула, её чешуйки слегка раскрылись, впитывая чакру из воздуха.
— Сложновато тут с водой, но ничего… я это изменю.
Он сместился вбок, заходя Роши с фланга, а затем резко ударил Самехадой по его каменной броне. Чешуйки меча задрожали, разрывая защиту, высасывая чакру.
— У старика, конечно, крепкая шкура… — хмыкнул Кисаме, уходя от ответного удара.
Роши не терял самообладания. Он сложил новую печать, и воздух мгновенно наполнился жаром.
— Катон: Энтен Гокакурю! (Огненный Обжигающий Дракон!)
Из его рта вырывается мощный вихрь пламени, формируя гигантскую голову дракона, которая устремляется в атаку, заполняя пространство огненным шквалом. Температура скачет вверх, воздух дрожит от жары. Но Кисаме не думает отступать.
— Думаешь, сжаришь меня, старик?
Его пальцы сжимаются на рукояти меча, печати складываются мгновенно.
— Суйтон: Суирюдан но Дзюцу! (Водяной Дракон!)
Из бушующего водного потока, оставшегося после его предыдущей техники, выпрыгивает другой дракон — созданный из воды, мощный, стремительный. Огненный дракон сталкивается с водным. Глухой хлопок пара разносится по округе, заволакивая поле битвы густым белым туманом. Кисаме всё ещё ухмыляется, но Итачи уже видит — теперь он сражается всерьёз. Роши пока не использует силу биджу. Он проверяет их. Он анализирует их так же, как они анализируют его.
Туман плотным белым покрывалом растёкся по земле, обволакивая раскалённые камни, заполняя трещины и расщелины между скалами, застилая поле битвы густым, непрозрачным маревом. Влага, оставшаяся после столкновения двух драконов, испарялась с земли мгновенно, шипя, будто сама природа кричала от боли. Но за этим скрывалось нечто большее, чем просто природное явление. Роши знал, что туман — его единственный шанс перехватить инициативу. Он не мог победить их в прямом столкновении. И потому создал себе поле битвы, которое выгодно только ему. Из глубин его чакры поднялся иной жар, более тяжёлый, более плотный.
— Ётон: Йоган Нума. (Лавовая топь.)
Земля дрогнула. Вокруг ног Кисаме и Ламиноко почва сначала треснула, затем из её разломов забурлили ярко-алые потоки. Магма, глухо клокоча, начала заполнять пространство под их ногами, превращая поляну в жидкое, пылающее море. Почва под ними стала предательски мягкой, вязкой. Ещё секунда — и их ноги окажутся в ловушке. Роши не оставался в поле зрения. Пока пелена пара скрывала его от глаз противников, он отступил. Не в страхе. Не в бегстве. А чтобы изменить игру. Теперь всё вокруг было его оружием. Теперь они стояли на его территории. Сейчас он узнает, что они будут делать, когда сама земля попытается их поглотить. Роши спрятался в тени скал, его чакра затаилась, но даже сквозь туман огненные блики отражались в его глазах.
Он не сдастся. И если Акацуки пришли за ним — пусть они докажут, что достойны забрать его силу.

Кисаме хмыкнул, когда заметил, что туман наполняется голубым свечением. Его глаза сверкнули весельем, когда среди парящего марева вспыхнули огненные силуэты, их жар ощущался даже отсюда.
— Ха, так ты тоже любишь жаркие игры?
Он не терял контроля над ситуацией. Лавовый топь уже разрастался вокруг, но Кисаме не стоял на месте. Вода, что ещё осталась от его техники, начала подниматься на поверхность, пробираясь сквозь испепеляющую почву, охлаждая землю, на которой он двигался. Он знал, как адаптироваться. Он не позволял себе оказаться загнанным. Но сейчас не он был в центре внимания. Роши почувствовал изменение. Он заметил движение чакры Ламиноко, когда в тумане загорелись огоньки. Это было неожиданно. И впервые за этот бой на его лице мелькнула лёгкая тень недовольства. Он не сомневался, что Акацуки силой превзойдут его. Но он хотел бы увидеть в этом честную борьбу. Ему не нравилось, что они двое работали так слаженно. Техника Ламиноко не просто заполнила туман. Она изменила его природу. Тепло стало осязаемым. Огонь начал заполнять всё вокруг, голубые огненные насекомые танцевали в воздухе, заполняя пространство, отрезая пути отхода, сжимая ловушку. Роши не собирался позволить себя запереть. Он склонил голову, на мгновение закрыв глаза, глубоко вдохнул — и его чакра взорвалась новой волной.
— Ётон: Ранкаи Йоган! (Лавовые Взрывы!)
Лавовая топь начала подниматься в воздух в виде пульсирующих сгустков, которые взрывались один за другим, разбрасывая жгучие капли магмы во все стороны, разрушая наступающую технику Ламиноко в хаотичном вихре жара. Некоторые огненные мотыльки сгорели, не успев коснуться цели. Но некоторые достигли его. Роши не был неуязвим. Его рукав вспыхнул, кожа на руке обожглась, и он резко сорвал одежду, отбросив её в сторону. Теперь его взгляд был другим. Без ухмылки. Без следа прежней невозмутимости. Он не был в ярости, но в нём проснулась решимость.
— Хорошо.
Его голос звучал спокойно. Но его чакра загорелась ярче. Он больше не сдерживался. Теперь бой будет по-настоящему. Кисаме ухмыльнулся ещё шире, наблюдая за этим.
— Вот так, старик, не притворяйся камнем. Покажи, на что ты способен.
Он снова схватился за Самехаду, готовясь идти вперёд.
Итачи спокойно следил за ходом боя, не отрывая взгляда от происходящего. Он видел, как поле битвы меняется с каждым мгновением, как стороны адаптируются друг к другу, как принимают решения. Ламиноко начала с прямой атаки, но это был не безрассудный выпад. Она проверяла реакцию, испытывала почву. Она не прыгнула в сражение слепо — её действия были выверены. Роши отвечал сдержанно, но продуманно. Он не проявлял спешки, не позволял эмоциям взять верх. Защитная броня, туман, изменённая местность. Всё это было частью тактики, которая обеспечивала ему контроль над полем боя. Но он допустил просчёт. Он не учёл, насколько хорошо Ламиноко способна работать с пространством вокруг себя. Не учёл, что её огонь не просто атакует, а манипулирует средой. Что она может превратить его укрытие в ловушку. Её мотыльки заполнили туман, превратив его из простого покрова в пылающее поле. Роши почувствовал опасность и принял меры. Он разорвал ловушку, взорвав лаву, но всё равно понёс потери. Итачи видел мельчайшие изменения. Роши не просто отреагировал — он изменился.
Его чакра стала иной. Спокойный, уверенный джинчурики теперь начинал воспринимать бой всерьёз. Итачи понимал, что теперь он будет атаковать по-настоящему.
Кисаме не стал терять момент. Как только Роши изменил тактику, акулоподобный шиноби бросился в бой, его чакра вспыхнула мощной волной. Он взмахнул Самехадой, и меч заревел, ощущая вкус чужой чакры. Один удар — и меч опустошит Роши быстрее, чем тот успеет восстановиться. Роши видел это. И он не позволил этому случиться.
— Не так быстро.
Он ударил ногой по земле, и из-под него вырвались каменные волны, словно сама почва встала на его защиту. Поток за потоком, огромные валуны вздымались перед ним, преграждая путь Кисаме, останавливая его наступление. Но Кисаме не был тем, кого можно было остановить камнем.
— Вода против камня? Плохая идея.
Он сделал резкий жест, и из-под него взметнулся поток воды, что ещё оставался после его техник. Вода пропитала землю, размягчая её, уничтожая защитные преграды. Роши не стал отступать. Он прыгнул вперёд, ударяя кулаком, окутанным лавой, прямо в Кисаме. Кисаме парировал Самехадой, но меч загудел от жара, ощущая боль. Капли лавы осыпали землю, прожигая её насквозь.
— Ты всё-таки горячий парень.
Кисаме резко оттолкнулся, создавая дистанцию, но Роши не позволил ему отступить. Джинчурики был быстрее, чем казался. Он обрушился на Кисаме с серией ударов, каждый из которых пропитан огнём и раскалённой чакрой. Кисаме парировал, но чувствовал, как Самехада недовольно вибрирует. Этот бой был настоящим столкновением гигантов.

Итачи по-прежнему сидел на своём валуне, не шелохнувшись, словно всё происходящее перед ним было лишь сценой в тщательно спланированном спектакле. Он видел всю картину целиком – каждое движение, каждую волну чакры, каждое изменении в боевой тактике. Ламиноко держалась отстранённо, но не пассивно. Её подход не был хаотичным — наоборот, он был расчетливым. Она не бросалась в бой слепо, не пыталась конкурировать с Кисаме в физическом превосходстве. Она использовала огонь так, как шиноби её уровня и интеллекта следовало бы — стратегически, перехватывая контроль над окружением и направляя ход битвы в нужное русло. Роши оказался под давлением. Лавовая чакра давала ему преимущество, но теперь весь воздух вокруг становился оружием. Жар и нехватка кислорода – враги не только для него, но и для Кисаме.
Итачи видел, как его напарник реагирует, как Самехада вибрирует недовольством, ощущая чрезмерное тепло, и как Кисаме начинает менять тактику. Он был неудобен в этом бою. Вода не могла победить пламя, если её становилось недостаточно. Но Кисаме не был дураком. Он знал, когда стоит отступить, и когда контратаковать. А Ламиноко… Она знала, что делает. Она дождалась нужного момента. Как только Кисаме оказался в уязвимом положении, как только Роши сделал шаг вперёд, вкладывая больше силы в свою атаку, она нанесла удар.
Техника вырвалась наружу с пугающей мощью. Голубой огненный дракон устремился вперёд, изрыгая пламя из своей раскрытой пасти. Он двигался с пугающей скоростью, оставляя за собой полосу дрожащего воздуха, разогревая окрестности до невозможности. Итачи отметил детали. Это была не просто атака. Это была проверка. Ламиноко била по двоим. Она не защищала Кисаме. Она не пыталась координироваться. Она ставила ситуацию так, чтобы Роши оказался в наихудшем положении, даже ценой напарника. Это было интересно. Кисаме ухмыльнулся, увидев дракона, несущегося прямо на него.
— Вот это уже становится забавно!
Он не выглядел взбешённым. Он не выглядел раздражённым. Наоборот. Он наслаждался боем. Но в следующий момент он сделал то, что могло бы удивить даже Ламиноко. Он не уклонился. Он направил Самехаду вперёд.
Огненный дракон стремительно разрывал расстояние, неся в себе разрушительную силу. Пламя, насыщенное чакрой, искажало воздух вокруг, создавая миражи и ложные проекции, затрудняя предсказание его траектории. Это была мощная атака, рассчитанная не только на прямое попадание, но и на то, чтобы загнать противника в ловушку, вынудив его раскрыть козыри.
Роши не собирался отступать. Его ладони резко сомкнулись в печати, и прямо перед ним выросла массивная каменная стена. Её поверхность мгновенно покрылась слоем магматической защиты, усиливая прочность. Однако он знал, что это лишь временная мера.
В тот же миг, когда дракон обрушился на стену, магма зашипела, а камень начал плавиться. Роши среагировал мгновенно — техника замены. Его фигура рассыпалась в комья расплавленной породы, а сам он появился в стороне, уже готовый к контратаке.
Кисаме тоже не стоял на месте. Он прекрасно понимал, что его покрытые влагой мышцы не оценят огненный шквал. Его единственным шансом было поглотить атаку.
— Хех, мне это не нравится, но ладно…
Он резко взмахнул Самехадой, направляя клинок прямо в приближающийся поток огня. Клинок загудел, впитывая в себя часть чакры, но пламя было слишком насыщено и слишком мощно. Самехада содрогнулась, а из-под её чешуек пошёл лёгкий пар. Кисаме почувствовал, что меч недоволен.
— Тише, тише, малышка, знаю, что тебе горячо…
Он отступил, бросаясь в сторону, чтобы не принимать удар в лоб. Удар дракона сотряс землю, взметая в воздух поток жара, а остатки техники взорвались в воздухе, оставляя пылающий след. Когда дым рассеялся, Роши уже складывал новые печати.
— Выносливость у вас хорошая… но у меня – лучше.
И в следующий момент он начал трансформацию. Красная чакровая оболочка вспыхнула вокруг его тела, внутри неё завихрялись потоки магмы. Атмосфера мгновенно стала ещё жарче, а давление чакры резко возросло. Роши превращался в чудовище. Теперь бой вступал в новую фазу.
Чакра Йонби взорвалась в пространстве, словно выпущенный на свободу вулканический выброс. Красный купол энергии окутал тело Роши, испуская гулкие волны жара, которые заставили даже расплавленные камни дрожать. Земля под ногами с глухим треском разрывалась, выплёскивая наружу потоки кипящей лавы. Теперь он больше не был просто шиноби. Теперь он был сосудом, по которому текла мощь хвостатого зверя.
Итачи, всё так же сидя на своём валуне, едва заметно прищурился, наблюдая за этим преображением. Это было предсказуемо. И неизбежно. Каждый джинчурики в какой-то момент сражения приходит к черте, когда человеческих сил становится недостаточно. Каждый из них рано или поздно делает этот шаг. Роши не стал исключением. Впрочем, даже с новой силой его уверенность могла оказаться заблуждением.
Мечник с любопытством разглядывал теперь уже окутанного чакрой монстра, но на его лице не было страха. Наоборот, в глазах плескался неподдельный азарт.
— Вот это по-нашему, старик! — Кисаме медленно провёл языком по зубам, будто предвкушая бой. — Наконец-то стало интересно.
Самехада, всё ещё содрогаясь от огня, внезапно издала низкий утробный рык. Её чешуйки зашевелились, распахиваясь, и меч жадно впитал остатки чакры в воздухе.
— Ну что ж, давай посмотрим, кто кого съест.
Кисаме не стал ждать приглашения. Он шагнул вперёд, взмахивая мечом, и Самехада выпустила мощный вихрь воды, который врезался в раскалённую землю, вызывая мгновенный шквал пара. Пар тут же заполнил пространство, но мечник не сбавил темпа.
— Суйкодан но Дзюцу!
Из водной массы вырвалась огромная акула, которая с рёвом устремилась прямо к Роши, разрывая кипящий туман.
Джинчурики не отступал. Он двинулся навстречу атаке, его тело теперь двигалось иначе — более зверино, агрессивно, но с той же точностью опытного шиноби.
— Йотон: Кадзан Сайкай!
Из-под земли вырвался поток жидкой лавы, устремляясь прямо навстречу водной акуле. Техника столкнулась с техникой. Пар взметнулся огромным облаком, и в этой мгле Роши прорвался вперёд.
Кисаме едва успел вскинуть меч, когда Роши оказался прямо перед ним. Огромный кулак, окутанный густой лавовой чакрой, врезался в Самехаду с такой силой, что мечник прошёл несколько метров назад, вгрызаясь ногами в землю. Самехада взревела, её чешуйки разошлись, жадно поглощая энергию, но огненный жар не оставлял ей шанса на быстрое восстановление. Роши не давал передышки. Следующий удар был ещё мощнее — он пронёсся по дуге, целясь прямо в бок Кисаме, намереваясь отбросить его прочь. Мечник уклонился, но даже этого касания хватило, чтобы край его мантии обуглился и задымился. Он засмеялся.
— Ну давай, старик, покажи, на что ты способен!

С того момента, как чакра хвостатого распространилась по полю боя, Итачи знал, что его участие не потребуется. Исход битвы уже был предрешён, и он просто наблюдал, позволяя событиям идти своим чередом. Чакра Йонби наполняла воздух тяжестью, изменяя окружающую среду, смешивая магму, туман и влажность Кисаме в нечто хаотичное и опасное. Но даже это не изменило главного – они выигрывали. Роши сражался не как загнанное в угол животное. Он был опытным шиноби, закалённым в десятках боёв, способным манипулировать огромными объёмами чакры, даже не прибегая к полной трансформации в хвостатого. Однако разница в стратегии и подходе уже давала о себе знать. Кисаме и Ламиноко не давали ему ни секунды передышки.
Кисаме с его бесконечным запасом чакры и чудовищной выносливостью мог сражаться часами, не чувствуя усталости, а Самехада продолжала жадно поглощать энергию, хоть и неохотно принимала огненные удары. Ламиноко, напротив, играла хитро, манипулируя ситуацией, используя техники не для грубой силы, а для создания возможностей. Она понимала, как устроен бой, как работает психология, и использовала это против Роши.
Её кунай, вонзившийся в спину джинчурики, был не атакой, а приглашением. Она сознательно вела его за собой, заставляя фокусироваться на себе, вытягивая из плотного рукопашного боя с Кисаме в пространство, где могла использовать свои сильные стороны. Роши заметил мангекьё – и этого было достаточно.
Он резко обернулся, и даже сквозь ауру чакры Йонби в его глазах вспыхнуло осознание.
— Чёртовы глаза Учиха… – его голос прозвучал глухо, будто доносился из недр самой магмы.
Сердце в груди билось, словно кузнечный молот. Он знал, что это может стать началом конца. Он знал, что теперь у него есть всего несколько секунд, прежде чем эти проклятые глаза завладеют им. И он не мог себе этого позволить. Чакра Йонби взревела, и в следующий момент взрывная волна магмы и огня вырвалась вокруг него, создавая защитный купол. Густая масса раскалённой породы хлынула наружу, не оставляя шансов приблизиться без последствий.
— Я НЕ СТАНУ ИГРУШКОЙ ДЛЯ АКАЦУКИ! Йотон: Мадо Хонсо!
Кипящая магма устремилась к Ламиноко, сметая всё на своём пути. Это была не просто атака – это была попытка стереть её с лица земли.
— Ого, а ты горяч, дедуля!
Голос Кисаме раздался в самый последний момент, прежде чем магма накрыла Учиху. Взмах Самехады. Пространство вспыхнуло резким вихрем воды, мгновенно охлаждая и ослабляя смертоносный поток. Мечник не позволял забрать у него удовольствие от боя.
— Ты уже слишком долго полыхаешь, пора остудить твой пыл!
Он подпрыгнул вперёд, вонзая Самехаду в защитный купол чакры и магмы, ощущая, как меч жадно пожирает энергию Роши.
Роши чувствовал, как Самехада жадно вытягивает из него чакру. Боль пронзила тело, но он не мог позволить себе ослабеть. Стиснув зубы, он рванулся назад, разрывая контакт с мечом, но ощущение слабости уже начало пробираться в мышцы. Этот меч — проклятие. Он забирал даже его силу хвостатого.
Но Роши не был дураком. Он видел, как двое Акацуки работали вместе, даже не переговариваясь. Кисаме давил своей неумолимой силой, вынуждая его тратить всё больше чакры. А эта девчонка... Она была угрозой другого рода. Мангекьё. Роши знал, что не сможет сопротивляться, если заглянет в эти глаза. Именно поэтому он не сводил с неё взгляда, внимательно следя за каждым её движением, избегая её пристального взгляда.
— Трусишь, старик? — Кисаме оскалился, облизывая клыки, и Самехада издала довольное урчание. Он не торопился. Он видел, как Роши задышал тяжелее, как чакра Йонби больше не бушевала столь хаотично. Он терял контроль. Это был идеальный момент.
— Суитон: Бакусуй Сёха!
Кисаме резко обрушил массивный поток воды, заполняя пространство между собой и Роши. Не просто вода, а плотная масса, способная захватить цель, мешая движениям. Роши попытался уклониться, но именно в этот момент Кисаме отступил. Он не стал приближаться. Он оставил его Ламиноко.
— Кажется, ты хотела танцевать? — Кисаме бросил взгляд на Ламиноко. — Твой выход, принцесса.
Роши остался один на один с Учихой.

Итачи спокойно наблюдал за развитием событий, не вмешиваясь и не выдавая своих мыслей. Роши застыл в иллюзии Ламиноко, и это означало, что бой временно приостановился. Он заметил, как Кисаме слегка расслабил плечи, наблюдая за происходящим, но не уходя далеко. Акулий шиноби никогда не был в восторге от гендзюцу, но понимал, когда стоит дать ему возможность проявить себя.
— Вот и всё, — Кисаме протянул, прислонившись к ближайшему выступу, держа Самехаду в руке. — Не знаю, как тебе, но мне уже начинает казаться, что мы здесь лишние.
Итачи медленно перевёл взгляд на напарника, отметив его спокойствие.
— Лишние? — повторил он тихо, как будто размышляя.
— Ага, — Кисаме чуть повёл плечами. — Ну, ты посмотри: она справляется, не оставляя нам и кусочка развлечения. Я, конечно, уважаю твои таланты, но мне начинает казаться, что ты нашёл себе достойную замену.
Губы Учихи чуть дрогнули в легкой тени улыбки.
— Ты ревнуешь?
Кисаме усмехнулся, качая головой.
— Хах, нет уж, спасибо. Просто делаю выводы.
Он посмотрел на застывшую фигуру Роши, затем вновь на Ламиноко.
— Надо отдать должное — она не боится зайти далеко. Это либо хорошее качество, либо опасное, но я пока не решил.
Итачи ничего не ответил, только продолжил наблюдать за происходящим, анализируя ситуацию. Кисаме был прав в одном — Ламиноко действительно показала, на что способна. И хотя бой ещё не завершился, исход уже был очевиден.
— Впрочем, — добавил мечник, расправляя плечи. — Если она завалится без сил после такой техники, нам с тобой придётся её тащить. И вот тогда я точно скажу, что мы здесь лишние.
Итачи не отреагировал на подначку, но суть в словах Кисаме была. Ламиноко вложила в технику немалую часть своей силы, и вопрос оставался в том, сколько у неё останется после того, как иллюзия завершится.
— Уверен, что ей этого не потребуется, — спокойно ответил Итачи.
Кисаме усмехнулся, но не стал спорить. Ситуация не требовала больше вмешательства. Осталось лишь дождаться, когда ловушка захлопнется.
Роши сразу понял, что что-то пошло не так. Как только его тело застыло, будто окованное невидимыми цепями, мир вокруг начал меняться. Вначале ему показалось, что это просто последствия перегрузки чакры — он слишком быстро черпал силу Гоби, позволяя пламени поглотить себя, — но нет. Это было нечто другое. Гораздо глубже. Гораздо темнее. Воздух стал вязким, давящим, словно невидимая сила лишала его возможности двигаться. Под ногами больше не было твёрдой земли — лишь чёрная, бездонная гладь, напоминающая застывшее озеро. Оно не колыхалось, не отражало ничего, кроме пустоты, словно было живым. И когда он попытался двинуться, вода едва заметно зашевелилась, но не позволила ступить вперёд. Где он?
Чакра бешено взметнулась, стремясь вырваться, но ничего не изменилось. Тело не слушалось. Биджу внутри забеспокоился, его присутствие ощущалось острее, чем когда-либо. Но даже этот голос, обычно звучащий внутри него как раскатистый рык, был приглушён.
"Гендзюцу."
Осознание ударило быстро. Значит, это была её техника. Девчонка. Учиха. Он ошибся. Он думал, что справится, что сможет не попасться в ловушку этих проклятых глаз, но она даже не пыталась поймать его взгляд. Это было что-то другое, что-то, с чем он не сталкивался раньше. Он нахмурился, пытаясь проанализировать ситуацию.
— Не смеши меня, девчонка, — хрипло произнёс он, пытаясь пробить иллюзию силой своей чакры. Но его поток будто вяз в пустоте, рассеиваясь, не достигая цели. Гоби зарычал внутри его разума.
"Это не просто гендзюцу," — голос биджу был напряжённым. "Здесь нет точек выхода."
Джинчурики сузил глаза.
— Значит, я просто найду выход сам, — прорычал он, сжимая кулаки.Тёмная вода завибрировала. И из неё потянулись щупальца. Густая, маслянистая тьма поднялась, обхватывая его ноги, затягивая в глубину. Они были холодными, липкими, но не физическими — он чувствовал их внутри себя, в каждом потоке чакры. Они опутывали его тело, не давая даже пошевелиться. Его дыхание стало глубже.
— Если ты думаешь, что просто так меня сломаешь...
Щупальца продолжили подниматься выше, сковывая его руки.
— ...то ты чертовски ошибаешься!
Резкий выброс чакры. На мгновение темнота затрещала, пространство содрогнулось, но не рухнуло. Как будто он бил в стену, которая не имела ни конца, ни края.
— Чёрт... — прошипел он, чувствуя, как тело погружается всё глубже.
"Спокойнее," — вдруг раздался голос Гоби. "Ты не прорвёшься грубой силой."
— Чего? — рявкнул Роши, пытаясь вновь напрячь чакру.
"Поддайся. Позволь мне взять контроль."
Он скрипнул зубами. Гоби никогда не говорил так. Ему никогда не нужно было брать контроль. И всё же... Это был единственный выход. Глубоко вздохнув, он закрыл глаза, замер, позволяя пульсирующей чакре Биджу расползтись по его телу, насыщая каждую клетку. Он почувствовал, как его сознание начинает сдвигаться. Как мир вокруг вновь содрогается.
"Я не проиграю."
Темнота захлебнулась, вспыхнув алым светом четырех демонических хвостов.