Создание техники - Yatagarasu: Ятагарасу
Сидя на ступеньке пагоды, Итачи наслаждался спокойным ночным ветерком и видом на звёзды, размышляя. Ему нужно было исцелиться, если он хотел выйти из тени и начать действовать. В таком, как сейчас, ослабленном состоянии, он ни за что не смог бы одолеть Тоби, который просто тянул бы время, чтобы справиться с ним. Чем дольше шли бои с противником, тем хуже в этом бою ощущал себя Учиха. Именно поэтому его партнёрами были сильные мечники, которые могли занимать врага достаточно долгое время, чтобы Итачи подгадал момент и нанёс точечный удар, который закончил бы бой. Но это было его фатальной слабостью.
Раньше он не собирался жить долго и надеялся, что его младший брат сможет оборвать его путь. Но, повстречав Ламиноко, увидев ситуацию в Конохе и то, что Данзо по-прежнему занимается контрпродуктивными делами, а также узнав прошлое девушки, Итачи осознал, что такой путь ведёт лишь к горю и страданиям. Оставаться в тени означало, что он потратит впустую все свои усилия, которые приложил до этого, когда умрёт.
Путей исцеления было несколько, и нужно было выбирать. Клетки Хоширамы — Итачи знал, у кого и где мог найти, но гарантировать нормальную пересадку не мог никто. Это было сродни хождению по лезвию ножа, и не факт, что клетки приживутся. Обращаться за помощью к Цунаде или Кабуто тоже было совершенно глупо. Во-первых, ни Пятая Хокаге, ни подручный Орочимару, вероятно, по собственной инициативе не стали бы ничего с этим делать, так как он по сути был врагом их обоих. Третий вариант касался изучения Сендзюцу. Но Итачи лишь слышал о чудесных свойствах природной чакры, однако подтверждений найти он не смог. Учиха знал, что Орочимару, вероятно, имеет какое-то отношение к пещере Рьючи, и именно это делает его таким живучим, но даже несмотря на это, змеиный саннин помешан на новых, лучших телах и обретении вечной жизни. Сендзюцу таким образом не подходило.
Тем не менее была одна зацепка, которая не давала Итачи покоя. Его ворон, в которого он поместил глаз Шисуи, был с ним уже многие годы, но признаков истощения чакры не было. Сколько бы Учиха ни смотрел на него своим шаринганом, поток чакры птицы совершенно не изменялся и был невероятно ровным. Это означало только то, что вороны прекрасно умеют контролировать и направлять чакру. Эта их способность уже не раз доказала свою эффективность, так как Учиха уже имел в арсенале несколько техник, где он взаимодействовал с ними чакрой. Она могла пригодиться, если он хотел разгрузить свои глаза от чакры, равномерно распределяя её по организму.
Вороны также имели для Итачи символическое значение, ведь впервые он познакомился с ними, когда понял, что если есть смерть, то и жизнь не имеет смысла. Именно этот ворон остановил его от падения с утёса и заставил ухватиться за жизнь. С тех пор Итачи многое выяснил про этих птиц, и они как нельзя лучше подходили для того, чтобы направить его к свету. Вновь.
— Смерть всегда ходит об руку с жизнью, — пробормотал Учиха, взглянув на ворона, сидящего у него на плече и пытливо вглядывающегося в глаза хозяина. — Ты остановил меня от смерти. Ты и поможешь мне обрести жизнь. — Его голос был тихим, едва различимым, но за этими словами крылась невероятная убеждённость.
Итачи выбрал создать новую технику. Новую технику Шарингана, которая включала бы в себя элементы как Изанаги, так и Изанами. Изанаги переписывала реальность, позволяя отменить воздействие, которое оказывалось на пользователя. Изанами заключала человека во временную петлю, из которой он мог выйти, только приняв все свои деяния и осознав свою судьбу. Обе эти техники навсегда лишали глаз зрения, так как были чрезвычайно могущественными и потребляли весь объём чакры, доступный для глаза, что приводило к мгновенному ослеплению, и шаринган закрывался навсегда.
Но Итачи видел решение этой проблемы в воронах. Эти птицы великолепно взаимодействовали с чакрой и могли послужить медиумами для равномерного и плавного распределения чакры по организму. Ему нужно было воплотить себя здорового в реальности, не потеряв при этом свои глаза. Воплощение нереальной реальности физического тела Изанаги и принятие себя здоровым через искупление Изанами. Характеристики были невероятно похожи, и всё же они отличались. Техника не была генетическим кодом клана Учиха и была направлена как раз на самовосстановление. Она не могла быть применена к кому-то другому, что очень сильно отличалось от оригиналов.
Итачи долго сидел у пагоды, глядя в никуда и разрабатывая концепцию будущей техники. К утру он наконец закончил этот процесс и только тогда понял, что не спал всю ночь. Последним штрихом в понимании, что нужно было делать, стало название. В древности существовала легенда о мифическом трёхлапом вороне Ятагарасу, что служил проводником и посланником богов, часто являясь героям в час нужды и выводя их за собой из непреодолимо опасных ситуаций. За вороном закрепился символ надежды, божественного вмешательства и мудрости. Итачи вспомнил эту легенду, и название пришло само по себе.
— Ятагарасу... — произнёс Учиха, окончательно определяясь с названием. Не было ничего более символичного, чем это, учитывая, что именно он собирался создать.
8 января 999 года
Он знал, что должен был делать, но нужно было определить порядок. А главное — выяснить, что именно повреждено, ведь без этой информации он не смог бы создать свой идеально здоровый образ. Следовало изучить, где и как именно Мангекё разрушает его организм.
Но прежде чем заняться этим, он должен был убедиться, что девушка, перенесшая его Цукуёми, в порядке. Прошла ночь, а он, погрузившись в свои мысли, совершенно забыл о ней. Нет, уголком сознания он периодически проверял её состояние, отмечая равномерное дыхание, но это мало его волновало. Перегрузка её сознания могла серьёзно повлиять на неё, и было неизвестно, когда она придёт в себя.
Итачи подошёл ближе. Внешне казалось, что она просто спит: дыхание оставалось ровным. Неизвестно, сколько она пробудет в таком состоянии, поэтому Итачи позаботился о том, чтобы напоить её. Он смачивал её губы водой, используя ватный тампон. Этот процесс он повторял несколько раз, периодически отвлекаясь от тренировки.
Весь день Учиха исследовал свои ощущения. Он погружался в глубокую медитацию, изучая, как его чакра влияет на организм и какие именно нервы страдают. Итачи визуализировал это с помощью гендзюцу, внимательно отслеживая, где и что идёт не так. Его природный ум и талант позволяли мгновенно определять нужное направление в исследовании. Хотя Итачи никогда не изучал медицинские дзюцу, его контроль над чакрой был более чем достаточен для подобных практик. Знания он черпал постоянно — начиная от клана и академии, заканчивая секретными данными Конохи и исследованиями, которые он находил в своих странствиях под плащом Акацуки.
9 января 999 года
Немного подремав ночью, Итачи на следующий день перешёл к изучению влияния чакры на свой организм. Он осторожно направлял её, отслеживая изменения, вызванные техниками Мангекё в его теле. Объём разрушений был колоссален, но Учиха давно это знал. Он досконально запоминал каждую мелочь, каждый повреждённый участок, чтобы затем в иллюзии воссоздать себя здоровым. Итачи пытался распределять чакру так, чтобы минимизировать дискомфорт, анализируя, как она взаимодействует с нервной системой и где возникают точки перегрузки.
В течение дня он периодически проверял Ламиноко, и, убеждаясь, что с ней всё в порядке, вновь возвращался к тренировке, лишь иногда прерываясь, чтобы немного перекусить. Его чакра к концу дня была сильно истощена из-за постоянной нагрузки.
10 января 999 года
Итачи перешёл к более практическим тренировкам. Он начал пытаться распределять чакру, выделяемую Мангекё, равномерно по всему телу. Эта работа была невероятно кропотливой, опасной и болезненной, но Учиха стойко терпел. Даже медленно сгущающаяся над ним слепота не смогла остановить его от воплощения своего плана. Он поставил всё на эту технику.
К вечеру он был совершенно истощён и без сил лежал на полу пагоды, прикрыв глаза. Его тело ломило от постоянного использования ужасающей чакры, а глаза кровоточили от перенапряжения, но он был доволен. Этот этап он смог преодолеть, полностью освоив принцип правильного распределения своей чакры.
В этот момент позади него послышался шорох. Ламиноко пробуждалась. Однако Итачи не шевельнулся, чтобы подняться. Он прекрасно осознавал, что сейчас уязвим как никогда — чакры почти не осталось, и если пробудившаяся девушка захочет убить его, ей будет это сделать довольно просто. Но Учиха решил довериться ей. Открыться ей. Ламиноко должна была стать первым человеком, который узнает правду, и первой калиткой, через которую он должен был пройти на пути к жизни в свете.
