Итачи замедлил шаг, когда впереди замаячили признаки организованной остановки: едва примятые ветви по краям тропы, сглаженные участки земли у основания деревьев, тонкие следы, оставленные ногами, когда их приподнимают, а не ставят с весом. Всё это не выглядело подозрительным по отдельности. Но он не искал деталей. Он искал структуру. И структура говорила ему: это не привал. Это позиция. Они не двигались. Их след обрывался на границе небольшой ложбины, где сходились два естественных оврага. Местность была грамотно выбрана — подход с одной стороны ограничен стеной скал, с другой — плотными зарослями. Защитное поле, из которого можно контролировать подходы. Подходы вроде того, по которому шёл он. Он отступил назад на пару шагов и свернул влево, поднявшись по склону, чтобы зайти на возвышенность и взглянуть на долину с другой стороны. Там он присел на корточки, положил ладонь на мох и прислушался — не к звукам, а к тишине.
— Если бы они не знали о моём приближении, кто-нибудь остался бы на краю. Разведчик, сенсор, хотя бы тыловой наблюдатель. Но их нет. Это значит, они либо уверены, что находятся вне угрозы, либо готовятся к встрече. Второе — более вероятно. Они слишком организованы, чтобы позволить себе самонадеянность.
Он поднял глаза. Один из воронов, обычный, сделал круг и улетел прочь — отвлекающий. За ним последовал другой — с тем самым глазом. Итачи активировал технику.
Мир сдвинулся. Он смотрел не своими глазами. Он видел их. Четыре фигуры. Не в расслабленном состоянии, не в движении. Занимали позиции. Они были наготове. Внутри ложбины один стоял ближе к центру, контролируя круг — блондин, с руками на груди. Его дыхание ритмично. Это не расслабленность. Это контроль. Сенсор. Яманака.
Остальные распределены грамотно: один — у ближайшего выступа, парень в маске и перчатках, другой — на дальнем рубеже, между двумя корнями, где была небольшая впадина в земле — это позиция Нара. Четвёртый — чуть выше, прикрыв периметр с юга, у него в руках свиток, и всё тело напряжено, словно он готов среагировать в любой момент. Последний из их четверки.
— Они знают, что за ними следят. Это не боевое построение. Это выжидание. Ловушка. Кто-то сообщил им о моём приближении. Ни один из них не покидал формацию. Значит, они готовятся принять меня в том виде, в каком я сам бы создал такую засаду. Вероятно, сигнал был не сенсорным. Возможно — визуальный контакт. Вмешательство Тоби не исключено.
Итачи разорвал связь с вороном. Он на мгновение задумался. А если не Тоби? Если предупреждение исходило сверху — если кто-то решил, что его действия стали неудобны? Если Пейн, выслушав его слова, не поверил, а всего лишь использовал их как предлог? Учиха Итачи — слишком опасен. Слишком умён. Слишком свободен. Гораздо удобнее передать его местоположение тем, кто и так давно хочет его смерти. И просто не мешать.
— Нет. Слишком примитивно. Пейн не действует так. Если бы он хотел избавиться от меня — сделал бы это сам. Он не нуждается в посредниках, тем более из числа людей Данзо. Это было бы слишком… нерационально.
Он отбросил мысль. Она осталась — как проверенный след, который не ведёт к цели.
— Тоби. Это в его стиле. Не убивать напрямую, а направить тех, кто может это сделать. Выставить меня как угрозу. Или как помеху. Или — как проверку. Он никогда не действует первым. Он толкает. Подталкивает. А потом исчезает.
Если так — игра вышла на новый уровень. Пока он следит за действиями Корня, кто-то другой проверяет его.
— Значит, тянуть больше нельзя. Если я хочу завершить это — я должен сжечь их до основания. А после — добраться до него. И в этот раз я не остановлюсь.
Он не сделал ни шага. Только выдохнул. Решение было принято. Он знал порядок. Сначала — Корень. Затем — Данзо. Потом… Тоби.
Итачи сложил печати. Быстро. Без излишнего движения. В его точной, почти хладнокровной технике было что-то хирургическое — как будто он не создавал клон, а рассекал
Перед ним возник он сам. Без шарингана. Просто оболочка, наполненная огненной чакрой. Теперь — маскировка. Клон изменил облик. Простая, рабочая внешность: шиноби без опознавательных знаков, изношенный плащ, тёмные волосы, типичная внешность для скрытного оперативника. Не привлекающий внимания. Не опасный с первого взгляда.
— Они не должны думать, что это я. Они должны увидеть того, кто шёл по следу. Кто нашёл их случайно. Кто стал жертвой.
Клон направился по тропе — в самый центр их наблюдения, туда, где его ждали. Он не уклонялся, не скрывался. Наоборот — двигался уверенно, но с намёком на усталость. Слишком уверенно, чтобы не вызвать подозрений. Слишком открыто, чтобы быть реальной угрозой. Это была наживка. Итачи же остался в тени. Он не двигался. Он наблюдал.

Он заметил его не сразу. Ястреб был грамотно вписан в пейзаж. Высота, угол полёта, тень от солнечного круга — всё было выверено до идеала. Даже траектория не вызывала подозрений. Обычная хищная птица, обосновавшаяся в здешних лесах. Итачи бы пропустил его, если бы не едва заметный поворот шеи, слишком отточенный. Такой взгляд бывает только у того, кто знает, куда смотреть. Он видел его и раньше — в АНБУ, в зеркале, в отражениях воды. Это был не взгляд хищника. Это был взгляд разведчика.
Птица замерла на несколько ударов сердца, слегка склонилась, продолжая круг, и вновь скрылась в бликах. Но этого было достаточно.
«Сенсор. Внешний носитель. Яманака.»
Они не просто ждали. Они наблюдали. Не наугад. Точно. Один из них вышел из тела и оставил его под прикрытием. Это значило, что в зоне присутствия их было четверо, но один из них не в себе — уязвимость, которую можно было использовать.
«Их совершенно точно кто-то предупредил. Иначе Яманака не стал бы покидать тело, что бы найти меня. Только у Тоби и Зецу достаточно навыков, что бы отследить мои передвижения.»
В небе мелькнули три ворона. Они вынырнули из листвы, поднялись высоко, будто в панике, с резкими, беспорядочными взмахами крыльев. Это была не атака — это был шум, хаос, срыв ритма наблюдения. Один из воронов пролетел чуть ниже, уходя в сторону и демонстративно ныряя в ветви, другой — пересёк линию света, закрыв собой солнце, третий — взвился вверх, кружась с коротким, тревожным карканьем. Они не нападали на ястреба. Они мешали ему видеть. Этого было достаточно.
Из-под плаща Итачи выскользнули ещё несколько воронов, без звука. Они не улетели — они собирались, формировались, сливались в фигуру.
И вот, из них, сотканный из призванных воронов, вырос силуэт. Лицо было точной копией. Одежда — такой же плащ, такие же рукава, всё — как у оригинала. Но внутри была тишина. Пустота, заполненная намерением. Клон из воронов расправил плечи и исчез в лесу, скользнув боковой тропой в сторону левого фланга. Его задача была не атаковать. Он должен был оказаться ближе к врагам, со стороны, в которую они не смотрели. Углы захвата — перед ним. Слепые зоны — за ними. Он шёл по одному из них.
Тем временем клон, попавший в ловушку, был в центре внимания. Он был окутан тенями, захвачен, но не уничтожен. Ему не требовалось много. Всего несколько слов — не как Итачи, не как АНБУ. А как тот, кем он стал по приказу хозяина.
Он с силой дёрнулся, будто из последних сил, и вдруг рявкнул с досадой, в голосе — смесь страха и ярости:
— Да что за чертовщина, а?! Это что вообще такое?!
Он закашлялся, натужно, как человек, бредущий слишком долго и не ожидавший такого. Голос изменён. Лицо тоже — стандартное хенге, простое, грубое: лоб широкий, волосы тёмные, небрежные, немного запылённые. Щетина. Одежда — грязная. На плаще — никаких символов, только дорожная грязь. Он изображал обычного шиноби средней руки. Измотанного. Нервного. Безопасного.
— Я просто мимо шел! — выкрикнул он, дёргаясь беспомощно. — Что за ловушки посреди леса?! Это у вас так гостей встречают, да?! Я ж не напал, ничего не сделал! С ума тут посходили! — голос срывался, в нём звучало нечто почти комическое, как у человека, потерявшего терпение.
Он накренился вперёд, будто пытаясь вырваться. Удары тела были слабыми, рассеянными. Он не притворялся бойцом — он притворялся жертвой.
— Ну выйди уже кто-нибудь, я что — сам с собой тут разговаривать буду?! Уродцы лесные…
Он фыркнул, пробормотал неразборчивую ругань и замер, тяжело дыша, как человек, который уже просто сдался. Громкая, неуравновешенная реакция. Глупая, раздражённая, нелепая. Идеальная маска для того, кто кажется никем. В небе всё ещё мелькали вороны. А в тени леса настоящий Итачи уже шёл дальше. Бесшумно. Неумолимо.

Он заметил это в момент, когда ястреб исчез с неба. Яманака сменил технику. Птица больше не следила за местностью — значит, он вернулся в своё тело и теперь использует сенсорику. Он наверняка знает, что цель рядом.
«Меня раскрыли. Вероятно, не полностью. Но этого достаточно, чтобы привести схему в действие. Они не ждут неожиданностей. Считают, что ход за ними.»
Клон, удерживаемый тенями, продолжал свою роль. Внешне — раздражённый, испуганный, сбивчивый. Он ещё говорил что-то в своей «маске» случайного путника, но Итачи знал, что времени на эту сцену больше не осталось. Как только тени начали менять форму — он понял, что момент наступил. Пронзенный тенями клон - взорвался. Мгновенный, мощный взрыв. Не для уничтожения, а для отвлечения. Для сбивания ритма.
Он знал, что один из них будет использовать печати. Значит, нужно было ударить сразу. Быстро предотвратить, возможные будущие проблемы. Он не должен был дать ему закончить. Вороний клон вышел из укрытия. Он появился с левого фланга. Вышел не стремительно — выверенно. Они не могли видеть его до взрыва, а теперь поле закрыл дым и сорванные листья. Клон сразу направился к Шимуре. Его движения были быстрыми и безшумными. Цель — сблизиться на расстояние взгляда. Контакт длился меньше секунды. Но этого было достаточно. Гендзюцу. Простое, направленное. С активированным шаринганом. Кошмары, способные сбить фокусировку противника, если тот не защищён или не ожидает — а Шимура в этот момент был занят свитком. Magen — Kasegui no Jutsu
«Нарушить порядок. Сбить исполнение. Задержать. Если фуиндзюцу не завершено — оно не сработает.»
Итачи действовал сам. Он уже знал, что после взрыва все взгляды будут направлены на центр. Это дало ему окно возможности. Он использовал шуншин, чтобы преодолеть расстояние к заднему флангу. Появился за спиной Абураме. Движение было чистым. Без звука. Он не задерживался, не менял траектории. Позиция — в полутора метрах позади. Этого было достаточно, чтобы атаковать, не рискуя оказаться в зоне поражения насекомых.
Огонь вышел ровно. Без выкрика. Только печать и короткий вдох.
— Katon — Goukakyuu no Jutsu.
Огненный шар не был огромным. Он был плотным и быстрым. Сфокусированным. Траектория — прямой. Он был нацелен на Абураме. Высокая температура — необходимое средство против таких противников. Особенно учитывая, что этот, был особенным.
«Одним движением лишаю их возможности атаковать в лоб. Вторым — срываю поддержку барьерами. Третьим — отнимаю координацию.»
Он уже знал, кто следующим попытается изменить расстановку. Яманака. Сенсор. Если уничтожить его — они ослепнут.

Тени, вырвавшиеся из-под контроля Нара, поймали вороньего клона точно — это было ожидаемо. Всё происходило согласно расчёту. Клон не должен был долго держаться. Его роль заключалась не в сопротивлении, а в отвлечении. В тот самый момент, когда силки теней сомкнулись, плоть клона распалась на стаю воронов, вырвавшихся в разные стороны.
Птицы мгновенно полетели в сторону, где скрывался шиноби из клана Нара. Он не покидал своей позиции — его техника не позволяла так просто менять боевую схему. Но вороны не оставили ему выбора: крик, крылья, тень. Их было достаточно, чтобы сбить обзор, замедлить реакцию, лишить точного контроля поля боя хотя бы на несколько секунд. Именно эти секунды и были нужны Итачи. Они окружили его, хлопая крыльями и атакуя, используя клювы и когти.
Сбоку — быстрое приближение. Движение безошибочное, Абураме использовал замену. Он уловил шаг, толчок, движение воздуха, пустоту которую поглотил его огненный шар. Всё было точно: он снял перчатку, открыл доступ к ринкайчу, и пошёл на прямой контакт. Попробует одним касанием вырубить цель. Это был грамотный ход. Но не против него.
Итачи сделал полушаг в сторону, точно под выверенным углом. Он не отскочил, не прыгнул, не уклонился по широкой дуге. Он просто встал не туда, где был. Рука Абураме прошла впустую. Никаких усилий. Только расчёт. «Эти паразиты чрезвычайно опасны и токсичны. Я не могу позволить ему дотянуться до меня.»
Позади — поток чакры. Характерная пульсация. Вмешательство на уровне разума. Итачи уже разворачивался в прыжке, но шаринган, чётко отслеживая возмущение, зафиксировал направление. Яманака начал перенос сознания. Но момент выбран неудачно. Промах не заставил себя ждать, находящийся в движении Учиха, легко избежал этой техники.
«Какая хлопотная команда. Они действительно могли бы заставить Саске напрячься.»
Итачи оттолкнулся от земли и уже был в воздухе. Из рукава с точным усилием вылетели пять сюрикенов. Поразить, заставить двигаться, сбить концентрацию.. Они летели в направлении Яманаки. Слишком сильно его техники мешали.
Прямо в прыжке Итачи отбросил две взрывные печати в сторону Торуне. Он даже не посмотрел, куда именно они упали. Не нужно. Расчёт был выполнен заранее — на основе веса, расстояния, угла движения. Они сработали с задержкой, когда сам он уже был вне зоны поражения.
Шимура стоял неподвижно. Барьер поднят, но контроль уже потерян. Иллюзия работала без искажений. Чакра была вложена заранее — как и должно быть. Печать поддерживала поле по инерции. Итачи не тратил слов. Он вытащил кунай и сделал шаг к нему. Шея не защищена. Он точно знал, где бить, что бы противник перестал таковым являться.

Тишина ещё держалась на поле боя, тянулась в напряжённой пружине между тремя бойцами Корня и одиноким силуэтом на ветке дерева. Всё складывалось так, как Итачи и ожидал. Они сплотились, собрали все силы в оборону, но именно это делало их уязвимыми. Слишком правильная структура была слишком предсказуемой. Его плащ с алыми облаками едва заметно колыхнулся, когда он позволил себе шагнуть в пустоту. Спрыгнул с ветки легко, беззвучно, словно тень, падающая в вечерний свет. Мягкая посадка, короткая пауза — и он оказался на их уровне, стоя открыто, прямо перед ними. Итачи не торопился. Его взгляд шарингана полыхнул ярче, улавливая малейшие изменения в дыхании, в стойке, в едва заметных движениях пальцев противников. Они напряглись. Подсознательно. Правильно сделали. Но этого было недостаточно.
— Ваш путь закончится здесь, — произнёс он негромко, но так, что его голос отдался в воздухе твёрдо, словно команда.
Не делая резких движений, он приподнял руку. Жест был небрежным, будто бы собирался отряхнуть складку на рукаве. Но кольцо Акацуки, тускло блеснувшее на его пальце, оказалось выставлено на виду. Поток чакры, вложенный в перстень, был точно направлен, чтобы зацепить сознание одного из них. Он нацелился без слов, без намёка — только движением, только намерением. Но это было не единственное, что Итачи делал с помощью гендзюцу. Он вознамерился погрузить в простейшее гендзюцу и ринкайчу, которых Торуне выставил перед собой. Они мешали и их нужно было убрать в сторону. 
В это же мгновение Итачи действовал дальше. Он не ждал, даст ли эффект немедленный результат. Не дав противникам времени на адаптацию, он метнул из рукавов десяток сюрикенов. Лезвия разлетелись веером, траектории их были непредсказуемы: часть шла по высоким дугам, часть рванулась низко, по земле. Каждая линия полёта была рассчитана — чтобы разбить их построение, заставить рассыпаться, отступить, сместить позиции, нанести ранения.
Он видел, как они реагируют. Видел мельчайшие дрожания мышц, сдвиги ног, перенос веса. Не чтобы навязывать результат — чтобы считывать темп боя, шаг за шагом. Сразу вслед за броском сюрикенов Итачи рванул вперёд. Он держал цель перед глазами, не отвлекаясь на остальных. Его намерение было простым: подойти на дистанцию удара, не убивая, а вырубая. Быстро. Чисто. С хирургической точностью. Он готовил короткий удар ладонью — в нервное сплетение у основания шеи. Без лишней жестокости, только парализовать сознание, выиграть бой, не сломав людей. Итачи не ждал исхода. Он действовал так, словно уже знал, как всё будет разворачиваться. Он оставался в движении, в тени шагов, в хищной тишине собственной уверенности. Он не был врагом Конохи. Он был её молчаливым щитом, который даже в изгнании не позволял себе забыть, кого защищает. И это давало ему право судить. И право побеждать.

Итачи сделал короткий шаг в сторону, меняя угол обзора. Плавно, не торопясь. Но именно в этот момент среди верхушек деревьев, чуть дальше от линии боя, в листве сдвинулся ворон. Один из его наблюдателей, следящий за периметром. Птица вспорхнула слишком резко. Это не было предусмотренным манёвром. Она нарушила установку, взмыла выше, чем положено, и описав широкую дугу, улетела в сторону. Это значило только одно: в их направлении двигались посторонние. Он не знал, кто именно — подкрепление корня, местные шиноби или сторонние силы. Но они уже были рядом. И это меняло всё.
Яманака обмяк под ударом. Всё было рассчитано: угол, точка касания, сила, переданная ровно столько, сколько требовалось, чтобы нарушить сознание, не ломая тела. Он не посмотрел, как тот упал. На это не было времени. Уже в следующий миг, Нара отпрыгнул в сторону. Фу успел. Мастер теней и тактики был вновь возвращен из иллюзий и это значило, что бой затягивается.
Шаг за спиной, едва уловимый звук. Абураме не отступал. Атаковал со спины в момент, когда Учиха казалось был занят другим. Разумный и отчаянный ход, когда силы не равны. От его прикосновений нельзя было отделаться просто — ринкайчу чрезвычайно ядовиты и противоядия у Итачи конечно же не было. А значит, встречать это движение нужно было заранее.
Чакра вспыхнула. Не до предела, не в полную силу, только столько, сколько требовалось. Частичное высвобождение. Костяная рука Сусаноо проявилась за спиной — стремительно устремляясь к Торуне. Удар преследовал за собой сразу две цели. Если повезет, вырубить самого проблемного из всей четверки, а если нет, то как минимум оттолкнуть его от себя, не давая приблизиться. Конечно, пусть это было и не полное Сусано, но чакра Итачи совершенно не пропускала инородные тела дальше, что делало её так же и отличным средством защиты. Внезапность же появление и вовсе должна была ошеломить Абураме.
Нара, отпрыгнувший в сторону, не медлил. Его тени начинали движение. Пальцы сложились в привычную печать, без колебаний. Это была уже третья попытка захвата. Наглядный пример того, почему Коноха была таким неудобным противником для любой из деревень. Набор техник её шиноби был чрезвычайно опасным, а командное взаимодействие во многих случаях, на вышсшем уровне. Особенно у кланов основоположников.
Шаринган уже горящий Мангекё вновь вспыхнул. Взгляд был прямым, без колебания, устремленным на стратега перед ним. Аматерасу вспыхнуло черным пламенем. Итачи не стремился убить, он просто решил больше не затягивать этот бой. Неугасимое пламя и адская боль которую оно вызывает, вскоре должно было лишить Нара сознания. Итачи намеревался потушить огонь, как только противник потеряет сознание от боли.
Он не стал смотреть, сработало ли. Ни одна из этих техник не требовала подтверждения. И ни одна не давала права на промедление.
Тело снова сдвинулось. Контакт с Торуне был опасен. Даже краткий. Даже имея преимущество, Итачи не собирался ослаблять бдительность. Учиха сместился таким образом, что бы оба его противника попали в поле его видимости.
Ворон уже исчез за кромкой деревьев. Третья сила приближалась и лес становился тесным.
Мысль не была ни эмоцией, ни страхом. Скорее — наблюдением, которое давно ожидалось.
— Они отличные шиноби Конохи. Очень жаль, что Данзо использует их так небрежно. Они готовы пожертвовать собой и друг другом в этом бою и это обосновано, но насколько бы полезнее они были в роли нормальной рядовой силы Хокаге? Корень проворачивает слишком много махинаций. Я заберу их с собой. Не хочу лишать деревню такого актива. Но у меня нет времени. Следующая группа будет здесь через несколько минут. Если задержусь — нужно будет принять еще один бой. Я не могу позволить этого. Не сейчас.
Движение не прекращалось. Он сохранял дыхание ровным, глаза — в фокусе, а чувства — в напряжении. Завершить бой. Уйти. До того, как будет поздно.