Бой тоже не состоялся.
Сасори чувствует вибрацию стен и потолка нитями чакры прежде, чем Пейн бросается к нему. Что-то не так, и они явно в опасности. Пейн - знает, что происходит. И происходит очень быстро: прежде, чем Сасори успевает предпринять хоть что-то, он оказывается в совершенно другом месте, а Пейн оказывается практически без головы.

Кроме этого, в комнате обнаружился ещё один, очевидно, Пэйн. И больше никого нового. Похоже на призыв, пожалуй - лидер и такое умеет? Напарник, как обычно, начинает возмущаться, а Сасори напротив, сливается с мебелью, оставаясь неподвижным и внешне безучастным к происходящему. Он только смотрит на Пейнов, вовсе не контролируя лицо трупа-вместилища и даже не пытаясь демонстрировать эмоции. Пейн говорит, что ему не везет, и потому в бой они не пойдут. Вероятно, в таком случае, заполучить Сасори и Дейдару не было его целью, иначе это стоило расценить как успех. Что всё это значит? Что происходит… Пэйнов становится больше. Уже четыре. Того, которого Сасори знал уже давно, среди них нет. Он пятый. А сколько их всего? И у всех ринненган, надо же. Наверное, это нечто наподобие техники глаз куклы, которыми пользуется Сасори, и среди них нет настоящего. Также стоит отметить, что у них есть общий… стиль. Как и у его кукол. Кажется, что все эти тела - лишь куклы Пэйна. Однако подтвердить это Сасори не может… пока. Он давно подозревал и мертвую природу тела лидера, и наличие дополнительных тел, но никогда не лез выяснять это напрямую. Пэйн также не торопился рассказывать о своих секретах, но сегодня - именно сегодня, им удалось это увидеть. Впрочем, как «им»… Дейдара вряд ли думал о чем-то, кроме своей глины.

Стоит предположить, что проникновение в Коноху обходится Пейну дорого, раз ему пришлось раскрыть этот секрет только теперь, спустя двадцать лет их знакомства. Сасори прекрасно знал, что даже одна кукла Пэйна крайне сильна, чего уж говорить о пяти… Одно из тел, кстати, сильно повреждено и открытыми взору механическими внутренностями действительно очень напоминает марионетку. Выходит, Пэйн ведет в Конохе бой, и ему требуется вся эта сила… Явно не для того, чтобы снять часовых в тюрьме. Значит, в Конохе сейчас бои посерьезней, и присутствие акацки обнаружено. Даже хорошо, что Сасори не видел этого секрета раньше и не знал о нём наверняка на допросе. И всё же, зачем Пэйн пошёл туда? Едва ли за хвостатым - его гораздо удобней схватить вне деревни, конечно. Но тогда - зачем? На этот вопрос у Сасори ответа не было.

Другое поврежденное тело Пэйна, кстати, выглядело совсем иначе: оно больше напоминало человека с переломанными костями, чем начиненную оружием куклу. Стоит предположить, что и стиль боя, и функции у них разные. И оба они отличались от того Пэйна, которого Сасори видел раньше. Лидер, пожалуй, действительно силён. Видимо, не зря ринненгану приписывают чуть ли не всемогущество, и не зря Орочимару так жаждал его получить. Вспомнилась старая сказка о мудреце шести путей, у которого тоже был этот таинственный Ринненган. Почему шести, кстати? Имеет ли эта цифра какое-то отношение к ринненгану, значит ли это, что где-то есть шестая кукла? Впрочем, это может вовсе ничего не значить.

Пэйн призывает какую-то технику и помещает туда все четыре свои куклы. Наверное, это техника перемещения. Наверное, эти куклы всё ещё нужны ему в бою, потому сюда и пришли ещё две, воссоединившись с остальными. (Похоже, что не было необходимости, показывать их Сасори. Пэйн больше не считает это секретом? Или это не важно, потому что Сасори скоро умрет и не сможет никому рассказать) Тогда можно предположить, что бой в Конохе сейчас продолжается, и там находится ещё одно тело. В таком случае, Пэйн - кукловод - где бы он ни находился сейчас сам, может одновременно контролировать кукол, находящихся в Амэ и в Конохе. Это… впечатляет.

Техника нитей чакры по сути представляет собой придание своей чакре формы - длинной и узкой. Таким образом, радиус, который может покрыть кукловод своими нитями чакры, «радиус досягаемости», напрямую зависит от количества чакры и умения её контролировать. Сасори, несомненно, достиг в этом непревзойденных высот. Он обратил свое существование в контроль нитей чакры. Это подтверждает и история искусства марионетки - самая масштабная операция, выполненная кукловодом в одиночку - это захват города в  исполнении Сасори. Предыдущим рекордом обладала его бабка с захватом замка. Но контролировать кукол в масштабе стран… Способность протянуть нити - это ещё не всё, другая сторона - это обеспечение целостности нитей или восстановление контроля при их повреждении. Третий вопрос - проходимости через барьеры. Даже Сасори, имевшему столько опыта с нитями чакры, такая перспектива кажется сомнительной. Возможно, именно потому, что он имеет такой богатый опыт и представление о слабых местах собственной техники.

Тянуть собственную чакру так далеко… Всё же вряд ли. Куда вероятнее, что существует другой путь, другой - секрет. У Пейна были свои секреты. Хоть тот же черный металл, при касании которого нити чакры Сасори тают. Видимо, Пэйн может взаимодействовать с чужой чакрой. Он или распыляет её, или поглощает. Точно сказать Сасори не может - количество чакры в его нитях очень мало, а трогать металл специально лидер запретил. Но если бы Пейн мог, скажем, использовать сигнатуру чакры самого мира наподобие того, как отшельники используют чакру природы… то перемещения его кукол имели бы больше смысла. Можно было бы иметь одну точку входа - на кукловоде, и пять точек выхода - на куклах. Тогда пространство и наличие препятствий вовсе не имело бы значения. Нечто похожее на технику призыва, только канал связи двух точек пространства существовал бы не мгновение, а до тех пор, пока кукловод поддерживает контроль. И возникал бы такой канал по воле самого кукловода, а не с помощью печатей на разных его концах. Связующим звеном тогда, очевидно, выступает ринненган. Не в том ли смысл сказки о мудреце шести путей, что тот научил людей обращению с чакрой, когда сам понимал и использовал её на совершенно ином уровне. И все предположения Сасори находили аналоги в известных техниках, как только бы если они все могли бы объединиться в одну… Неужели и правда это - мощь ринненгана? Другой уровень понимания мира. Истина, на которую другие смотрят лишь в отражении множества разных интерпретаций, ведь смотря прямо они неспособны ничего разглядеть в её ослепительном сиянии. О, это действительно впечатляет. Можно понять, почему Орочимару так жаждал её.

Куклы Пейна исчезли, и Сасори остался наедине со своими догадками… если не считать, конечно, напарника и трупообразную пленницу на полу. Вскоре его одиночество нарушило прибытие Конан, Сасори повернулся своим мертвым вместилищем и посмотрел на неё, впрочем, все также безэмоционально. Присутствие Конан в некотором смысле вернуло его в реальность, напомнив о своей собственной и весьма туманной судьбе. Сасори наблюдает, как Конан вытаскивает черный металлический штырь из пленницы, после чего та будто бы «оживает» (хотя очевидно, что мертвой она не была), находя ещё одно подтверждение своим догадкам о взаимодействии Пейна с чужой чакрой. А потом Конан говорит, что Пейн должен закончить… что ж, догадка насчет боя в Конохе, видимо, тоже верна. Разговоры о глине Сасори практически не слушает, выплывая из своих мыслей только тогда, когда Конан смотрит прямо на него. А он и тогда, кажется, не понимает, что она говорит. Мастерская? Не должно быть никакой мастерской - Пейн его казнить должен, когда там закончит. Что значит эта «мастерская»? Сасори следует за Конан молча и безучастно, не отвечая ничего даже, когда она с ним прощается. Конан странная сегодня: она говорит, как обычно. Но ведь Сасори - проиграл бой! Попал на допрос. Она должна это знать. Почему она собирается принести ему материалы? Мастерская - тоже выглядит вполне обычно, выглядит как… мастерская. И это всё очень странно.

Сасори делает несколько шагов внутрь и становится посередине просторной комнаты. Когда-то давно он останавливался в Амэ, и ему тогда выделили место для работы. Неужели это было… здесь? Его мастерская здесь - до сих пор? Она стала даже лучше, на самом деле. Тогда он путешествовал со своими инструментами и обзавелся здесь вещами вторичной надобности, и забирать их, конечно, не стал. Но сегодня у Сасори нет с собой ничего, а оснащение мастерской, как он успел заметить… удовлетворительное. Здесь, конечно, многого не хватает, к чему Сасори привык, но основные инструменты на месте. Он сделал ещё шаг и остановился. А что ему делать - в этой мастерской?

Конан говорила о марионетках, конечно. И здесь уже даже есть некоторые материалы. У Сасори было много идей… Но сейчас идей нет. Что ему делать? Как ему быть - дальше, когда его главный секрет раскрыт? Много ли смысла в гнезде для ядра? Теперь оно станет мишенью. Много ли пользы в тяжелых щитах, если всего одно попадание по корпусу Хируко разбило его в дребезги. Какими должны быть марионетки теперь?

Мир меняется.

Секреты устаревают, технологии прогрессируют. Создаются новые техники и материалы, даже сам Сасори их создает. Вовсе не статичность, а постоянство изменчивости, непрестанное улучшение, сохранение актуальности - это и есть песня жизни в потоке вечности. В этом - красота мира. Это пробуждало в Сасори искренний интерес, в этом он чувствовал вкус жизни, в этом и был смысл всего его путешествия. Но теперь… сможет ли он и дальше идти в ногу со временем? Как ему преодолеть свою уязвимость - теперь? Ведь он уже зашел так далеко, туда, где возможности человека, казалось, заканчиваются: он не оставил почти ничего от своего тела, но он не мог обойтись без ядра, связующего его с материальным миром. Следующий шаг на этом пути - смерть. Следующего шага - просто не существует! И потому - это был его величайший секрет. Секрет его жизни. Что ему делать теперь в этом мире? Он был слишком горд, чтобы веками прятаться, словно крыса в подполье, боясь высунуть нос. Это - уже не жизнь. Так что ему теперь делать?!

Некоторое время Сасори просто стоит посреди комнаты и совсем не двигается.

Это ведь очень страшно - чувствовать себя таким уязвимым. Он крайне редко проигрывал, и никогда ещё поражение не было таким разрушительным. Практически фатальным. Нет, оно и было фатальным! Если бы не Пейн, который его зачем-то вытащил из темницы и вновь посадил в мастерскую. Сасори не понимает, что происходит, и как ему быть. Он должен преодолеть это, иначе умрет, погребенный под новым витком жизни этого мира. Но… как? Мысли вроде смены формы и места положения сердечника кажутся ему заурядными. Да и что толку от этого, когда одно попадание техники - разрушает всю куклу целиком?! Даже Хируко... Бесполезные мысли. Неужели здесь - предел его возможностей? Неужели…

Предела улучшения не существует.

Но что насчет самого Сасори?

Правда ли вечность ему по плечу?

Сасори ищет, но не находит четких аргументов за или против. Он все ещё ничего не знает, но статичность - это точно стагнация. Он добирается до стола. Конечности тела еще довольно послушны, но Сасори знает, что через 2-3 часа трупное окоченение возьмет своё, и «марионетка» потеряет подвижность. Если только не перебить ей суставы, конечно. Но незачем - этому трупу можно найти куда лучшее применение. А пока у Сасори есть время, не стоит его терять. Орудуя руками трупа и помогая себе другими нитями чакры, он извлекает ядро из тела и принимается аккуратно очищать его от крови и прочих следов контакта с мертвой плотью. Занятие кропотливое, методичное, и, как оказывается, успокаивающее. Ему привычен уют мастерской, также как чистка и полировка, и на самом деле, ему всегда нравилось этим заниматься. В какой-то момент он обнаруживает себя перебирающим нитями чакры материалы, сложенные в другой части комнаты. И он уже нащупал неплохое полено! Дерево - не лучший материал, конечно, хоть и классический, но зато с ним легко и быстро работать, а Сасори однозначно скоро потребуется марионетка хотя бы для того, чтобы договориться о материалах для других кукол. Но сперва нужно позаботиться об инструментах. Для многих операций использовать механические руки и зажимы гораздо удобней, нежели напрямую контролировать предметы с помощью чакры, и до создания человекоподобной куклы Сасори приступил к изготовлению этих, вспомогательных механизмов. Тоже своего рода марионетки, тоже - его разработка. Не имея человеческого тела, в мастерской Сасори работал иначе, чем любой другой мастер, но будучи прекрасным кукловодом, он мог аккуратно и точно контролировать и координировать множество рук одновременно, а так же контролировать положение инструментов и материалов напрямую во время работы. Поэтому нынешнее оснащение мастерской было для него недостаточным, для раскрытия потенциала Сасори требовалось куда больше инструментов, ведь он мог работать гораздо продуктивнее обычного человека, скованного рамками своего тела.

Вскоре в мастерской появилась первая «рука» - для удержания материала, она больше напоминала трехпалую птичью лапу на длинной паучьей ножке с тремя суставами. Затем вторая - из деревянных шайб, набранных на подвижные соединения наподобие щупальца осьминога, для удержания инструментов. Простые и быстрые конструкции, которые не лишены, впрочем изящного почерка творений Сасори. За неимением подвижной куклы, мастер пока закрепил их на краю стола, и работать ему сразу стало удобнее и проще. Вскоре с участием двух этих рук он сделал ещё четыре и решил, что стол, хоть и будучи довольно просторным, не вместит больше. По хорошему, сюда нужно ещё пару столов, но уже сейчас он мог не волноваться насчёт того, что останется без рук, кода труп застынет.

Сасори затащил на стол широкое полено, которое выбрал чуть раньше, и принялся снимать с него верхние слои коры и древесины. Сасори не знал, когда придёт Конан, но лучше ей всё же придти до того, как труп шиноби листа одеревенеет окончательно - Сасори срочно нужны реагенты, чтобы начать заготовку человеческого материала, который, увы, теряет в качестве, если использовать несвежие тела. Хотя в условиях острой нехватки материала, в которых оказался Сасори, выбирать ему не приходится. Труп шиноби он сложил на полу ближе ко входу и пока рассматривал полено, намечая на нём контуры будущих деталей. Он делает куклу, в большей степени, для работы в мастерской, и для простоты и быстроты исполнения он взял одну из своих старых идей, уже не раз воплощенных им при создании алой сотни. Форма деталей новой куклы будет повторять детали человеческой марионетки с их изяществом и природной гармонией, но материалом в этот раз будет дерево. Для создания деталей большого радиуса кривизны - для грудной клетки и таза - он и выбрал это широкое полено, но собирался использовать его максимально эффективно, разместив под слоем деталей большого радиуса, детали меньшие, которые затем можно использовать в других частях куклы. Но даже при таком экономном использовании, очевидно, одного полена для куклы будет недостаточно, и Сасори отправился выбирать другие, пусть Уже, но длиннее для конечностей и остальной мелочи. Когда с разметкой было покончено, и решения приняты, он занялся изготовлением деталей, аккуратно снимая слой за слоем лишнюю древесине, скрывавшую, от мира красоту его новой куклы. Пусть небыстрый и кропотливый процесс, сложным он для Сасори не был, и в какой-то момент параллельно с этим он нашарил в ящике другого, письменного, стола бумагу, кисть и чернила, и принялся составлять список. Меньше всего он хотел просить о чем-то дважды, если Конан забудет.

В начале списка значились дополнительные инструменты, Сасори перечислил все поименно, и всё вместе это практически повторяло текущее оснащение мастерской ещё дважды. Мелким убористым почерком на это ушел почти целый лист, в оставшееся место слева он вписал дополнительные столы и подставки. Подумав, добавил в начале страницы заголовок «Инструменты» и пронумеровал первой. Вторая страница называлась «Материалы», Сасори изложил здесь стандартный список, перечислив также одежду, текстиль и краски, и добавил примечание и том, что потребуются и другие материалы, о которых он сообщит позже. Ему ещё предстояло придумать, какими сделать новые куклы,  но пока он был занят другими вещами. Сюда же он дописал, что живые или ещё теплые человеческие тела являются приоритетным материалом, напрямую влияющим на качество кукол.

Третий лист… а в списке был и третий лист, конечно - назывался «Реагенты». Здесь он перечислил множество минералов и трав, а также некоторые вытяжки из животных, уточнив, что при наличии живого организма, он и сам их может извлечь. Также он  помечал срочность и приоритет, ведь химикаты для работы с тканями мертвого шиноби ему были нужны уже сейчас.

Четвертый лист, конечно, в списке тоже был. Он перечислял «Оборудование» в виде котлов, колб разных размеров и форм, пробирок, держателей, титровальных и прочих пипеток, индикаторов, горелок, перегонной установки (рядом Сасори сделал заметку, что может сам её собрать при наличии материалов) , фильтров, пресса, сушильного шкафа и много чего ещё. Здесь же он поинтересовался о наличии кузницы в деревне и о возможности предоставить дополнительное места для размещения оборудования.

На пятом листе Сасори перечислил «Оружие», впрочем, всего лишь стандартный минимум, который мог бы ему вскоре понадобился. К этому списку он тоже добавил заметку о будущем расширении запроса. Сасори отложил пятый лист и взял шестой, озаглавил его «Дополнительные материалы 1». Теперь предстояло подумать об устройстве будущих кукол и о том, что противопоставить марионетке Третьего казекаге, когда Сасори за ней пойдет…

Кукла Третьего наверняка в Суне, Сасори практически уверен в этом. Он не знает точно, сколько времени прошло с момента его пленения, однако для того, чтобы узнать секреты его марионетки и научиться ею пользоваться, время кукловодам Суны определенно понадобится. А ещё - им понадобится противоядие, ведь всё оружие куклы, включая песок, разумеется, находится в боевой готовности. Рискованное это занятие, в целом - чужих кукол вскрывать. Никогда не знаешь, что тебя ждёт внутри.

Всё же, стоит готовиться к худшему: к бою с самим собой. Сасори, конечно, знал все сильные стороны этой марионетки, но и уязвимости он постарался свести к минимуму, потому даже в бою против создателя она была бы сильна. Хотя выставлять её против Сасори всё ещё несколько самонадеянно, ведь он вполне способен побороться за контроль над этой куклой с менее опытным кукловодом. Но также неразумно было бы и со стороны Сасори игнорировать возможность такой угрозы. Что ж, однажды он уже победил Третьего казекаге и всё ещё помнил, как он это сделал…

Конан появилась на пороге весьма аккуратно, но этого хватило, чтобы прервать ход мыслей Сасори. Впрочем, инструменты, занятые новой куклой, не дрогнули под его контролем. Он дотянулся нитями чакры до трупа шиноби у входа и проверил его - тот еще не остыл окончательно. Сасори было думал, что придётся использовать его для общения, но Конан сама прошла вглубь помещения и догадалась взять списки. С одной стороны, ей совершенно нечего здесь делать - у его стола, в его мастерской! С другой, он ждал Конан, но… не хотел разговаривать с ней. Что ей сказать? Сасори ведь… проиграл. Да еще как! Лишился абсолютно всего. Он оказался слаб, глуп, неосторожен, недальновиден… Конан, должно быть, его презирает. Сасори отпускает труп. Он позволяет Конан взять все списки, кроме того, над которым он думал до её прихода - этот лист он откладывает дальше от Конан на край стола и больше ничего не пишет, ожидая, пока она уйдет.

Почему же Акацки финансируют мастерскую Сасори теперь, когда он как никогда слаб - без своего секрета? Планируют ли вместо казни пустить в расход, как только он вновь станет «боеспособен»? Это выйдет недешево… Не стоит обманываться нежданной щедростью: Сасори - это оружие, которое подвело в бою. Такое оружие заменяют. Что ж, пока у него есть возможность создать новых кукол, он ею воспользуется, а потом, быть может, мир увидит спектакль о смерти Сасори, который позволит ему порвать с Акацки. Но до этого ещё далеко. Сейчас стоит заниматься более насущными вещами - время утекает, как и след жизни из тела шиноби Конохи. До того, как Сасори сможет остановить разложение и превратить ткани тела в сверхпрочный материал, следует подготовить всё необходимое: ёмкости, реагенты и само тело, которым он ещё не занимался.

Реагенты находились в лаборатории за соседней дверью, но в текущем состоянии Сасори это доставляло некоторые неудобства. Как и отсутствие дополнительных столов. Он вновь взял мертвого шиноби под контроль и отправил его изучать лабораторию, подложив одно полено, чтобы дверь мастерской не захлопнулась, а другое - вместо бумажки Конан под дверь лаборатории.

Лаборатория оказалась неплохо оснащенной, а ингредиенты первой необходимости и впрямь были на месте. Конан так уверенно выделила «реагенты для работы с трупами», не заглядывая сюда, что позволяло предположить, что кто-то регулярно занимается этим в лаборатории. Впрочем, несколько ходячих трупов Сасори сегодня уже видел. Быть может, эти тела для сохранности обработаны похожим на материал Сасори образом? В конце концов, с одной куклой Пэйна он знаком уже 20 лет… Хотя другая, которую он сегодня видел, была посвежее… Точней, она выглядела как ещё не застывший труп, с ещё мягкими тканями и не вышедшей в ткани кровью, Сасори только смущало, что у этой куклы, были все те же элементы стиля, что и у остальных. Едва ли Пейн стал бы наряжать только что подобранный в бою труп. Другим вариантом было то, что до начала боя этот ряженый Пэйн ещё был живым… опровергнуть это Сасори сейчас не мог, но всё же на его взгляд в таком варианте событий было мало смысла. Потому он также допускал вариант, что Пэйну известен рецепт некой «легкой» консервации, оставлявшей ткани тела достаточно мягкими и придававшей больше схожести с живым человеком. Любопытно. Возможно, подробнее изучив содержимое лаборатории, Сасори найдет ниточку, ведущую к этому секрету или получит идеи для изменения собственного рецепта обработки живых тканей. Однако сейчас на это нет времени. Коноховец постепенно приносит в мастерскую несколько больших емкостей и готовит очищающий раствор для себя самого. Этот бесцветный раствор имеет сильный едкий запах, который сразу же заполняет комнату, но Сасори это нисколько не беспокоит.  Он уже давно не человек, чтобы травиться подобным. Он без спешки заканчивает приготовления, в то же время работая над другой куклой, и под контролем мастера на столе появляются первые деревянные детали, ещё шероховатые, хранящие на своей поверхности тонкие грани следов инструмента, которые позже сгладит шлифовка.

К сожалению, полноценный рабочий стол в мастерской сейчас только один, письменный, конечно, не в счёт. Потому недолго думая, Сасори решает расположить труп на полу комнаты. Он спускает туда некоторые инструменты, контролируя их и части самого трупа только чакрой, и приступает, наконец, ко второй кукле. В отличие от работы с готовым деревом, этот процесс вовсе небыстрый. В первую очередь, Сасори полностью раздевает тело, не испытывая с этим никаких трудностей, некоторые вещи, быть может, будут использованы им повторно (ведь сейчас у него нет другой одежды), однако порваная Пэйном рубаха сразу же отправляется в тряпки. Тряпки тоже скоро понадобятся. Шиноби, что достался Сасори сегодня, пожалуй, внешне ничем не примечательный, и единственная эмоция, которую Сасори испытывает, вскрывая его крупные сосуды, чтобы слить кровь, это раздражение - от того, что ему приходится работать с первым попавшимся материалом, посредственным и не достойным быть увековеченным в виде прекрасного оружия, работать на полу,  при нехватке оборудования и под давлением времени (он уже заметил первые трупные пятна, впрочем, от таких свежих Сасори сможет избавиться). Еще его раздрадажала грудная клетка трупа, бесполезно развороченная Пейном, что ограничило возможности применения материала… Сасори не хотелось делать эту куклу. Она будет напоминать ему о плене в Конохе - и не самым приятным образом. И ещё больше ему не хотелось вновь залезать в это тело! Ему заранее жаль потраченных усилий… Он скорей пустит эту куклу в расход, когда найдется подходящая замена. Но пока выбирать не приходится. Как бы это ни раздражало, Сасори умел себя контролировать - в его работе аккуратность и точность крайне важны.

Большинство крови оказалось в ведре, но когда Сасори опускает труп, остатки начинают подтекать, и вскоре под телом образуются тёмные разводы. Сасори слегка протирает труп тряпкой, намечая для себя границы, по которым тело вскоре разделится на заготовки для куклы. Для этого ему уже не требуются чернила, ведь он столько раз проделывал это… а тела людей, если опустить романтику, практически одинаковые. Затем Сасори вскрывает естественные полости и некоторое время копается в потрохах, устанавливая и запоминая точное положение центров чакры - это понадобится потом, когда он «запустит» эту систему в кукле. Пусть без особого желания и интереса к этой кукле, но процесс увлекает мастера: в плавной точности разрезов, в гармонии и изящности линий, в том, как аккуратно он отсекает лишнее, есть красота, подобная той, что живёт в работе любого профессионала. И смотреть на безупречно качественные результаты своего труда - приятно. Кишки, желудок, лёгкие и другие внутренности отправляются в ведро - это лишнее, Сасори очищает полости куклы, которые позже вместят смертоносные механизмы. Он также старается убрать все физиологические жидкости, хоть тряпки уже промокли насквозь - недостаток оборудования раздражает. Жидкости полностью не убрать, конечно, обычно с этим помогает первое замачивание, во всё ж и сейчас… грязновато выходит. Сасори начинает отделять от тела будущие заготовки: сперва передние части вскрытых полостей, затем части конечностей, потом всё остальные. Каждую деталь он моет и полоскает в кадке с простой водой, которая давно окрасилась в грязный мутный красно-коричневый цвет, а запахи вскрытого мертвого тела смешались с запахом реагентов в соседней «ванне». Туда заготовки отправляются после мытья. При первом контакте с раствором они оставляют легкую коричневую пенку на поверхности, которой станет гораздо больше за следующие сутки нахождения плоти в растворе. Мертвые ткани нужно очистить прежде, чем консервировать, что, разумеется, сильно скажется на качестве куклы.

Конан появляется, когда работа с трупом в самом разгаре. В центре комнаты на извазюканном в крови, говне, опилках, какой-то жиже и прочей грязи полу находится развороченное наполовину расчлененное тело, рядом в ведре плавают его потроха, другая его половина уже чинно лежит в ванночке у стены, а в соседней кадке полоскается очередная деталь. В то же время на столе ютятся (практически горкой!) деревянные детали и продолжается работа, но всё вокруг него усыпано стружкой, щепками и опилками. Сам Сасори наблюдал это всё с относительно чистого и удаленного письменного стола, рядом с листом для списка, но пока не добавил туда ни строчки. Конан, конечно, не очень-то вовремя - Сасори сейчас занят, но зато она, кажется, принесла материалы.

- Стой, поставь у входа.

Предупреждает он её, мгновенно взяв под контроль мертвую голову, которая - пока ещё - была на месте.

Сасори слушает Конан, не прекращая работы и в то же время следя за ней глазами трупа. Материалы, оружие, соль… Он отмечает для себя ящики и вслух подтверждает ей, что справится со свитками. Всегда ж справлялся. Конан, кажется, не понимает… поразительно, как много значения люди придают наличию тела! Она ведь уже поняла, что его тело было марионеткой? Должна. И видя его сейчас, она считает его неспособным на такую простую технику?! Оскорбительно глупо. Но Конан принесла многое из его списка. Сасори сдвигает крышку ящика с инструментами и запускает туда нити чакры, исследуя содержимое. Почти сразу некоторые принадлежности из ящика присоединяются к занятию деревянной куклой на столе. Когда есть возможность снабдить механические руки одинаковыми инструментами, дело идет быстрее и проще. Видимо, от Сасори действительно ждут кукол, хотя самого Сасори тут не ждали… Он мог бы спросить Конан, чего от него ждут на самом деле - она может знать, но она вдруг морщится, и Сасори это замечает, конечно. Он пристально следит за ней, даже перекладывая правую ступню из кадки с водой в раствор. Конан неприятно здесь находиться, и Сасори - говорит она - всем мешает. Она всего лишь выполняет приказ Пейна - расположить Сасори в мастерской, теперь это очевидно. И нечего ей здесь делать! Глупая девчонка: идти в бой без летучих ядов?! Может, ему ещё и деревянными куклами драться?! Чтобы красивые девочки не морщили носики. Дура. Даже живые способны работать с летучими ядами, имея некоторое оборудование и соблюдая технику безопасности. Это ж надо так оскорбить Сасори, решив, что он позволит своему секрету просочится за пределы лаборатории. Прислушиваться к Конан он, конечно, не собирался и демонстративно шлепнул только что отделенную голень в лужу дерьма на полу. Он сейчас не в том положении, чтобы открыто спорить. Конан ушла. Хоть поработает спокойно! Голень тут же отправилась мыться.

Сасори сгреб деревянную стружку со стола на пол и перенес пару готовых деталей к себе на письменный стол с помощью чакры, освободив так больше рабочей поверхности. Почти все детали деревянной куклы уже появились на свет, кроме головы, конечно. Скоро он закончит с трупом и сможет уделить ей достаточно внимания. И ему нужно больше столов. Если Конан их принесла, они в свитках, очевидно - в ящики не поместятся, да и смысла в этом нет. Сасори перебирает свитки. Но он не успел обустроить рабочее место, а Конан уже вновь заявилась говорить ему гадости! Впрочем, она, наконец, принесла стол. Хороший стол, удивительно даже, хоть и поздновато. Впрочем, если у него будут ещё тела, пригодится. Сасори забирает стол и размещает на нем остатки трупа - другое дело! Смысла в этом уже мало, конечно, но приятней работать в хороших условиях. Даже эта вредная нежная девчонка может оказаться полезной в мастерской, удивительно. Сасори так думает ровно до того момента, как Конан распахивает окна, и прохладный влажный воздух врывается в комнату. За окном - стеной ливень. Полоумная! У него же здесь дерево - без покрытия! Все шесть деревянных рук на столе возмущенно взмахивают инструментами и поворачиваются к девушке! Но она, продолжая свою мысль, вдруг говорит о Пейне, и Сасори задумчиво промакивает тряпкой полость таза бывшего шиноби прежде, чем отправить его мыться. Что задумал Пейн? Что задумал Пейн насчёт Сасори… Конан выходит из комнаты, и Сасори, отвлекаясь от мыслей, сразу захлопывает за ней дверь. И окна! Не хватало ещё, чтобы его куклу повело от влаги, когда она почти готова! Неприемлемо. Тем более, он собирается в ней ходить!

Сасори долгое время никто не беспокоит, и он полностью погружается в работу. Насчёт планов Пейна однозначного ответа у него нет, но он получит ясность, когда лидер к нему явится. Потом. А пока заняться куклами куда важнее, да и, чего уж - приятнее. Вскоре на столе ничего не остается от трупа, и Сасори, найдя в ящиках Конан достаточно оборудования, прибирает после себя - сам. Это неотъемлемая часть процесса, и цирк, что Конан устроила здесь ранее ночью, устраивать вовсе необязательно. Ёмкость с замоченным трупом он закрывает сверху, здесь работа окончена, и теперь о нём можно забыть на сутки. Сасори находит дополнительные столы и расставляет их, впрочем, пока оставляя все механические руки на первом. Всего их теперь четыре: три обычных просторных, а четвертый со стоками для крови, который принесла Конан. Ну, и пятый - письменный, конечно. Мастерская теперь выглядит довольно загруженной, хотя между столами все ещё достаточно места. Все деревянные детали отправляются на второй стол, и Сасори раскладывает их по схеме будущей сборки. Отсутствует лишь голова. Он оценивает, что тело выглядит пропорционально, а значимые дефекты материала отсутствуют. Он собирает куклу, чтобы оценить соответствие форм и необходимость подгонки, а затем вновь  её разбирает и нитями чакры направляет на второй стол инструменты для шлифовки. Этот монотонный процесс вовсе не требует концентрации или скорости, и Сасори оставляет «шкурки» на границе сознания, перемещая внимание на первый стол. Там он приступает к голове. Уже светает. Голова, а лицо в особенности, это любимая часть работы мастера. Множество мелких механизмов, гармонично объединенных в скрытую систему, уникальную, выразительную настолько, что  она доступна для восприятия даже людям, ничего не смыслящим в искусстве марионетки - по своей человеческой привычке в первую очередь смотрят на голову. Делать лицо из дерева, конечно, совсем не то же самое, что работать с тканями человека. Помнится, в юности он порой пытался сделать деревянных кукол похожими на людей, а получалось… нет, ну, тогда ему было не с чем сравнивать. Теперь же - совсем другое дело. С его опытом, с его знаниями в анатомии… о, это действительно интересный проект! Давно ему не приходило в голову сделать человека из дерева! Даже интересно посмотреть, насколько выросли его навыки за это время. Насколько точно он может передать сходство, насколько… живым сможет сделать лицо?! Эта кукла была нужна ему не только и не столько для работы в мастерской - сейчас именно она станет его основной куклой, она - будет представлять Сасори, даже несмотря на то, что у него в работе есть  человеческий материал.

Сасори почти не замечает ток времени,  но он понимает, что давно рассвело, когда ползание «шкурками» по деталям на соседнем столе становится откровенно бесполезным. Куклу пора вновь собирать и проверять, но ему не хочется отвлекаться от головы. Остается уже немного… Наконец, голова присоединяется к деталям, разложенном на соседнем столе. Получилось, в целом, неплохо. По крайней мере, переделывать не надо. Вполне себе пропорционально. Человечно. Учитывая, что чертежей не было даже! Сасори, на самом деле, доволен собой. Ладно, до финального результата ещё далеко, но он уже видит, какой будет завершенная кукла. Пожалуй, ему даже нравится то, что он «видит». Очень веселый эксперимент! Сасори - и в деревянной кукле, ну разве он думал, что это когда-то случится?!

Он без труда собирает куклу целиком. Детали теперь безупречно гладкие и приятные -  он хорошо поработал над этим. Сейчас нужно тонко доработать и подогнать соединения деталей для хорошей подвижности куклы и практически незаметной стыковки плоских поверхностей. А ещё, уже можно подумать о красках и лаке. Тот, который есть в мастерской, Сасори брать, конечно, не будет: он не хочет блестеть, как новое кресло. Так что над лаком придётся поработать в лаборатории. То же касается красок: он собирался тонировать дерево, чтобы кукла выглядела убедительно и эффектно, и для частей из разных бревен пигмент придётся подбирать отдельно - на кусочках материала, что у него остались. Так же можно начитать подготавливать волосы… Сасори бегло осматривал ящики. В косметических деталях куклы не было необходимости, как и в красивом лице, но без них… будет уже не то. Без них - нет необходимости даже в человекоподобном теле, но ходячая груда железок и палок - это не то, с чем Сасори работает, и не то, чем он гордится.

Что ж, вскоре ему придется переместиться в лабораторию, но куклой работать там гораздо удобней, конечно, а шиноби листа пока не сможет ему в этом помочь. Потому Сасори сперва занимается марионеткой, закрепляет части, пробует двигать их, затирает швы, зачищает соединения… Параллельно раскладывая на соседнем, третьем, столе тёмную ткань из ящика. Времени подумать об одежде у него пока не было, но штаны точно понадобятся. Штаны - это три шва и обработка краев, сколько их Сасори уже переделал… ими можно заняться почти не глядя, даже размер стандартный. И хотя у него есть штаны из Конохи, мысли надеть их на новую куклу даже не появляется! Точной подгонкой новой одежды Сасори занимается прямо на кукле - его работа с ногами и крупными суставами уже закончена, а кисти рук, как обычно, требуют куда больше времени и внимания - их он оставляет под конец.

Сасори знал, что Пейн придёт, конечно, но вместо того, чтобы тяготиться ожиданием, он посвятил это время созданию своей куклы - процессу куда более приятному и интересному. И когда Пейн всё же явился, Сасори почувствовал острое сожаление от того, что не успел закончить. Не то, чтобы он действительно мог успеть заняться лаками, красками и после высушить куклу… но мимолетный укол всё же ощутил: теперь придётся прерваться. Остановить процесс, быть может, навсегда. Сасори не знал, чем обернется эта встреча. Быть может, этой кукле и вовсе не увидеть мир. Когда Пейн вошел, Сасори занимался тонкой настройкой подвижности кистей рук, но сразу же бросил это дело, и согнутая в предплечье рука куклы замерла над столом так же, как он над ней работал. Он сразу же «осмотрел» Пейна - пока ещё нитями чакры, и - это точно был Пейн, хотя степень его контроля чакры оставляла вопросы и несколько настораживала: обычно он ощущался, как стабильный ламинарный поток, теперь же прикосновение к кукле Пейна было сравнимо с созерцанием горной речушки, что беспокойно скачет по камням. Причин этому могло быть множество, но конкретики Сасори не знал.

С приближением марионетки Пэйна Сасори берет под контроль свою. Они всегда, выходит, общались при помощи кукол, но впервые это настолько явно. Кукла сразу же отзывается на сигналы нитей чакры, она подвижна и хороша, но Сасори чувствует легкое разочарование: в ней кое-чего не хватает. Система чакры - привилегия человеческой марионетки. Можно даже почувствовать, как чакра течет, пронизывая и заполняя всю куклу, передавая ощущение целого, будто живого, существа, не просто рядом - а изнутри, в самой его сути, в его чакре. И для Сасори за годы, десятки лет это восхитительное ощущение стало неотъемлемой частью взаимодействия с куклами, как и сканирование нитями чакры - с окружающим миром. Теперь деревянная кукла казалась ему полой скорлупкой, безжизненной, немой, пустой оболочкой с его лицом. Ох, в процессе работы она нравилась Сасори куда больше, а водить её - всегда ощущать потерю чего-то важного, утраченного безвозвратно… Хотя, быть может, именно эта кукла ему и подходит. Теперь.

Марионетка садится на рабочем столе, её движения ровно такие же, как у прошлой марионетки Сасори, он таким же привычным образом использует ее глаза, как и глаза других кукол, но сам Сасори всё ещё остаётся на письменном столе. Отчасти, конечно, потому, что кукла ещё не закончена (хотя ему всё равно пришлось бы работать в ней в лаборатории), а отчасти он делает это демонстративно и даже несколько язвительно - показывает Пэйну, что ему вовсе нет необходимости быть внутри куклы, как и внутри мертвого тела, в которое тот его сунул! Сасори - кукловод. Казалось бы, догадаться должно быть несложно.

Марионетка смотрит на Пейна, затем на кольцо, что он положил. Сасори уже видел эту куклу Пэйна сегодня, только она выглядела свежим поломанным трупом, но сейчас - она вновь была цела. Он починил её так быстро? Движения этой куклы не скованы окоченением, даже синяки исчезли - а от посмертных обычно уже не избавиться. В её глазах также нет признаков смерти - там до сих пор ринненган, и теперь очевидно, что это техника, хоть последнее Сасори предполагал и так. И что это - кукла, а не случайный труп. Если имела место быть легкая консервация, то как объяснить исчезновение синяков?.. Против законов биологии. Возможно ли… что это техника? Что Пейн починил свою куклу техникой наподобие медицинской, только примененной к неживому телу. Это объясняло бы такой короткий срок починки. Любопытно. При консервации материал всё же перестает быть живым на самом деле, вода тела трупа заменяется пропитывающими растворами, выводится, испаряется. Структура тканей становится вовсе не похожей на живой объект. Пропитывание кровью с эффектом синяков, целительные техники… процессы физиологии на куклах уже не действуют. Процессы разложения - тоже. Но что же такое тогда кукла Пэйна? Технология за гранью здравого смысла - тайное знание? Или это действительно - труп. Который периодически исцеляют. И вправду интересная идея - исцелять трупы. Широкого распространения не имеет, видимо, ввиду весьма ограниченной востребованности, но в теории… теплые тела несильно отличаются от живых: процессы физиологии не останавливаются мгновенно, и медицинская техника вполне могла бы оказать некоторое влияние на состояние тела. Вопрос только: зачем? Марионеткам Сасори требовался куда меньший уход, и они не рисковали протухнуть с течением времени. Впрочем, не сколько именно эта марионетка Пэйна, а идея в целом на примере этой марионетки выглядела красиво, живо, с этим Сасори не стал бы спорить. Польза, впрочем, весьма ситуативна.

Кольцо он, конечно, также узнал.

Навевает воспоминания… Помнится, вначале никаких колец не было, потом они стали инструментом связи, а еще позже - символом, объединившим членов Рассвета. То, что Пэйн теперь возвращает кольцо, жест очевидный, но… неправильный! Сасори больше не может и не должен быть членом акацки. Сасори был им практически с самого основания организации, он выстроил многие процессы, на нем была завязана сеть информаторов и диверсантов, которую упомянул Пэйн, Сасори лично завершил множество миссий, но теперь он не может продолжать участвовать в той же роли. В последнем бою он потерял не только и не столько кукол и шпионов - сила Сасори вовсе не в них, а в умении создавать их - он потерял кое-что гораздо более важное: свой секрет. Теперь встреча с джонином врага, скорее всего, станет для Сасори летальной, ведь противнику будет достаточно провести всего одну успешную атаку, чтобы убить Сасори, так же, как одной точной атаки по слабому месту куклы зачастую бывает достаточно, чтобы вывести её из строя. Пэйна, вероятно, интересует, какую информацию смогла получить Коноха, но про то, что секрет Сасори раскрыт, он не может не знать. Они оба - знают. Так к чему тогда это кольцо? Слишком глупо, чтобы быть блефом и попыткой обмануть Сасори ложной надеждой. Сасори-то? Пэйн не так уж хорош во лжи, но это даже для него чересчур плохо. Дань уважения прошлым заслугам, как символ? Быть может… Лучше уж так, чем в застенках Конохи.

- В расход. Всех.

Уверенно отвечает Сасори, будто вынеся окончательный приговор. Нет желания вдаваться в подробности о допросе, Пэйн, он надеялся, по его решению догадается об объемах утраченной информации. Какой позор. И приходится самому об этом рассказывать. Слова даются Сасори непросто, но голос нисколько не дрожит. Он умеет себя контролировать. И не прикасается к кольцу.

- Без своего секрета это оружие бесполезно, и единственное, на что оно ещё способно - забрать с собой в небытие как можно больше. 

Страна Огня будет пылать. Они заслужили. Его шпионская сеть нацелена вовсе не только лишь на шиноби - столица и городки, даже небольшие, на стратегических ресурсах и важных торговых путях… Он он знает, чем дышит, чем живет страна Огня - и весь мир.

- Не так ли?

Сасори смотрит на Пэйна, очевидно, в ожидании ответа. Ему вовсе не нужны совет или разрешение насчет того, как распорядиться своей шпионской сетью, как и никогда нужны не были… но Сасори словно говорил о чем-то ещё.

Разумеется, слова Сасори были провокацией, на которую Пейн успешно купился. Нужно было узнать его настрой, его планы относительно самого Сасори, и как Пэйн отнесется к такой явной позиции? Согласится с утверждением насчет сети, с такой логикой насчёт оружия - это значит, что и насчет Сасори он задумал именно это. Ведь Сасори - тоже оружие. Ведь Рассвет желал его силы, прежде всего, и ему не раз говорили об этом. Пэйн сразу услышал в этих словах предложение немедленного повсеместного террора, хотя Сасори такого не говорил. Впрочем, это неудивительно. Даже сам Пейн заметил, что это любимая тактика. Но в целом, ход его рассуждений был ожидаемый: извлечь пользу и уничтожить. Единственное, выбивались слова о создании новой сети шпионов… Впрочем, это наверняка уже без участия Сасори, а после него. Новая информационная сеть акацки, безусловно, понадобится: пренебрегать таким инструментом крайне неразумно.

Стоило только ситуации проясниться, Пэйн начал говорить очень странные вещи… о том, что Сасори ему нужен, так вот, прямо с этим кольцом. Сасори осторожно наблюдает за этими странностями, хотя он не в восторге от перспективы заляпать незащищенное дерево каким-то трупом. Впрочем, ладно, руки у Пэйна, кажется, чистые. Зачем он, правда, нужен Пэйну в таком состоянии, не понятно, но и на ложь не похоже. Как и про других Акацки, о которых Сасори - Сасори! - раньше даже не слышал. История об ошибках молодости из-за нехватки опыта - со всеми бывает. Для Пэйна это, судя по всему, личное, оттого и хранится в тайне… О чём вообще Пэйн думал всё это время?! Неужели - об этом?! Сасори удивленно смотрит в ответ. Об этом?! Как он когда-то по глупости положил свой отряд?! Пэйн! Который собирается - на секундочку - править миром! Подобные переживания - это первое, что он должен похоронить! Ему лучше подумать о себе теперешнем, а не брать на себя чужие смерти и промахи. Даже будучи лидером, он способен контролировать куда меньше, чем желает думать.

Пэйн, очевидно, не понимает Сасори. Ему не стоит приравнивать ситуации, в которых оказался Сасори и он сам. Может, в общих чертах и существует некое сходство, но детали делают различие критическим, и слепота Пэйна вызывает лишь глухое раздражение в ответ. А ещё больше раздражения вызывает тон, которым Пэйн отдает приказ насчёт шпионской сети.

- Если вы, господин Пэйн, после тяжелой ночи все еще способны стоять на ногах и вести дела, то наверняка заметили, что я не предлагал немедленный террор. Я лишь сказал, что от всех агентов предстоит избавиться. Вам лучше отдохнуть и не беспокоиться о применении моих людей.

Проще говоря, своими наметками по странам он может на досуге подтереться. Сасори говорил вежливо, но язвительно, что лишь подчеркивало контраст между формой и смыслом его слов, который он вовсе не прятал. Пэйн не понял прошлых слов Сасори, но сразу полез спорить. А когда до него дошла двусмысленность фразы, он практически послал Сасори, сославшись на прочую занятость! Пэйн, видать, сейчас не в лучшем состоянии. Потому тем более ему не стоит читать Сасори нотаций о его личном оружии! Да, может, Сасори и проиграл бой, может, Пэйн о нём теперь невысокого мнения, но мириться с таким отношением, поведением, с такими приказами свысока - насчёт его собственной шпионской сети! - Сасори не станет. Как бы странно это ни звучало, именно теперь у Пэйна совсем нет рычагов давления, чтобы заставить Сасори подчиниться. Сасори просто… нечего больше терять.

Он не ждёт ответа на свой ядовитый выпад, ведь этот спор не всерьёз. Этот спор - вовсе не важен, на самом деле. Сасори касается кольца на своем пальце и сразу же продолжает:

- Ты не понимаешь.

Уверенно говорит он, глядя прямо на Пэйна и слегка хмурясь. Раз уж Пэйн так хочет говорить прямо, нет ничего проще. В том секрете, что раскрыл сейчас Пэйн, нет практической пользы, а в том, что раскроет Сасори -  больше нет смысла.

- Ты используешь марионетки, но ты - не один из нас.

Задумчиво заключает он, разглядывая Пэйна.

- Только человек, очень далекий от тайного искусства марионетки считает, что оружие кукловода - это куклы.

Деревянный Сасори легко спрыгивает со стола, делает несколько шагов и вновь разворачивается к Пэйну.

- Что такое кукла? Всего лишь вещь. 

Он сделал широкий жест руками, демонстрируя себя импровизированной публике.

- Несколько кусков дерева, металла… камней, костей, ещё чего-нибудь -  более-менее крепко соединенных друг с другом. Пачка сенбонов, кассета сюрикенов, газ, быть может… Так ли сложно уклониться от сенбона? Или заблокировать. Этому учат еще в академии - базовый, элементарный навык выживания. 

Сасори подходит к одному из ящиков, что принесла Конан, достает оттуда сенбон и демонстрирует Пэйну. Затем бросает на иглу задумчивый взгляд и - для наглядности посылает её в сторону Пэйна совершенно стандартным, хрестоматийным жестом прямой атаки, нисколько не скрывая и не маскируя движение. Сасори уверен, что игла не причинит ему вреда и попросту не достигнет цели, ведь Пэйн давно уже перерос студентов академии, чтобы считать это серьезной угрозой. И потому, когда она вонзается ровно в центр правого ринненгана, куда Сасори её и направил, он замирает от удивления. Почему… так? Возможно, потому, что Пэйн больше не скрывает своих кукол. Сасори смотрит, как по лицу Пэйна стекает кровь, на вид вполне себе натуральная. Правда ли эти глаза - техника? Они ведут себя совсем, как настоящие. И такой свежей крови у трупа, искалеченного прежде, быть уже не должно… Все же, у Пэйна не было необходимости давать эту информацию Сасори. О чем он вообще думает? Неужели и впрямь о своих первых акацки? Пэйн даже не прерывает его теперь. Это уже смешно. И грустно. Сасори качает головой и вновь отворачивается к ящику за другим сенбоном.

- Не так уж сложно. Иногда даже кажется, что в этом нет смысла, и можно пропустить удар, чтобы нанести собственный.

Он вновь разворачивается к Пэйну и показывает ему другой сенбон: не в боевой готовности, а подняв его на уровень глаз зажатым между большим и указательным пальцами. На мгновение взгляд Сасори соскальзывает на кольцо.

- Сложно ли защититься, если его метнет не рука, а, скажем, рот? Ухо куклы? На дистанции рукопашной, когда руки уже заблокированы. А если это будет оторванная рука куклы, что упала на землю? А если сенбоны до последнего были спрятаны внутри? А если - разрушенная, уже побежденная тобой кукла? С тыла? Из слепой зоны? Сразу с нескольких сторон? А если на сенбоне яд, и его изначально не стоило блокировать или пропускать? А если это - уже упавший в пыль сенбон, «отработавший своё»?

Сасори отпускает сенбон, но тот остаётся висеть в воздухе на невидимой глазу нити чакры. Сенбоны вполне способны двигаться «сами собой».

- Всего одна игла, но каков диапазон угрозы: от легкой царапины до смертельной ловушки, расставленной игрой в поддавки. Сложно ли защититься, когда понятия не имеешь, на что способна эта игла на самом деле?

Сасори снова поймал сенбон пальцами и развел руками, глядя на Пэйна.

- Разве кукла определяет степень угрозы, которую создаст этот сенбон? Вовсе нет. Кукла - всего лишь вещь, которую можно сломать. Кукловоды - всего лишь люди, их убить ещё проще. Но разница сценариев в головах оппонентов - определяет.

Сасори легко качнул сенбоном в руке, отмахнувшись:

- Сейчас не о бездарях - против них можно вовсе без кукол.

Теперь он вытянул руку вперед, снова вертикально показав сенбон Пэйну.

- Секрет - вот настоящее оружие мастера марионетки. То, что делает стальную палочку тихим убийцей. Гончей. Блефом. Разведчиком. Чем ещё? Секрет. Сдохнешь, пока будешь гадать, как победить. В этом весь смысл…

Сасори забрал сенбон ближе и покрутил в руках, рассматривая.

- У секретов есть слабое место: стоит его узнать - и его больше не существует.

Он вдруг резко и без замаха метнул сенбон в письменный стол, игла вонзилась аккурат рядом с ядром. Достаточно красноречиво? Разве Пэйн сегодня - настолько подставился? Куклы и техники… даже сравнивать нечего.

- Пути всего два: убить всех, кто узнал секрет, или придумать новый.

Пусть Сасори не знал наверняка, но несложно догадаться о том, что его секрет «уйдет в народ», и вскоре все, кто мог бы сойтись с кукловодом в равном бою, получат над ним непреодолимое преимущество. Сасори вовсе не «сделал себя куклой», хоть он с этим и не спорил: зачем просвещать других? Сасори - превратил себя в секрет. У человеческого тела, в сравнении с его формой, секретов нет вовсе. Человека убить очень легко. Он не единственный, на самом деле, кому в голову пришла эта мысль. Ещё будучи в Суне он участвовал в разработке протезов - с секретом, на войне и сразу после это было особенно актуально, но на практике оказалось неэффективным - пациенты, в большинстве, не дотягивали до нужного уровня, чтобы успешно использовать их, при этом оставаясь шиноби. Может, будь у них больше времени на освоение… или больше способностей. Впрочем, проигравшие однажды, в здоровом и привычном теле… на что они вообще были способны? Сасори занимался этим исключительно из исследовательского интереса, а не из сопереживания проигравшим или, еще чего, тем, кто оправил их на верную смерть дважды. Людям было сложно смириться с потерей конечностей, зачастую они вовсе не желали видеть потенциала, который открывала перед ними новая форма, не говоря уже о том, чтобы добровольно пожертвовать телом. Ограниченные напуганные животные. Сасори - сделал всё грамотно. Он довёл технологию до ума, он обеспечил себе время и возможность обучиться взаимодействию с миром в новой форме. Он - рискнул, смело и свободно - и получил даже больше того, на что мог рассчитывать.

- У меня был прекрасный секрет.

С сожалением сказал он, глядя то ли на ядро, то ли на сенбон рядом.

- На грани жизни и смерти.

Нитью чакры он вложил в руки куклы новый сенбон.

- Дальше - только смерть.

Следующего шага не существует. Сасори полжизни пытался его найти. Он тешил себя надеждой на то, что будущие технологии смогут расширить горизонт возможностей, тогда Сасори вновь сможет работать над улучшением своей формы. Своего секрета. Или даже создать новый внутри прошлого. До тех пор он создавал секреты марионеток, много маленьких неглавных тайн, охраняющих главную - так много, что в бою никто ещё не доживал до того, чтобы приблизиться к секрету ядра. До недавнего времени. Теперь - всё это теряло смысл.

- Раньше или позже - прятаться я не стану.

Бояться - это не для него. Он уже был, жил слишком свободным, чтобы бояться теперь.

- И это - последнее, что должно тебя волновать.

Сасори хмуро глянул на Пэйна. Да, это насчёт плаксивых историй о боевых потерях.

- Извлечь максимальную пользу,  - Сасори поучительно качнул в руке сенбоном, апеллируя к словам Пэйна о шпионской сети, но теперь преподнося их в общем смысле, - раз ты так этого хочешь - возможно.

Пэйн наговорил тут таких глупостей о том, что не хочет убивать Сасори, что сбегать от него расхотелось - никто ведь не гнался.

Теперь следовало обсудить дела, но Пэйн вместо этого заговорил о секретах.  Вероятно, ему тоже хотелось высказаться… Сасори позволил, лишь скептически следил за куклой лидера. На его глазу, кстати, остался след от сенбона, не так ли? Но глаз не вытек, и кровь остановилась достаточно быстро. Судя по фокусированию, функций также не утратил… Практически никаких последствий, кроме небольшой травмы - внешне, по крайней мере. Любопытная кукла, конечно.

К словам Пэйна о том, что Сасори не понимает его оружия, Сасори отнесся спокойно. Он не считал себя дураком, но всегда оставлял место ошибке: он знал о мире уже достаточно много для того, чтобы понимать, что в вопросах истины абсолютная самоуверенность ослепляет, и к новому знанию Сасори оставался открытым. Он мельком подмечает фразу о количестве кукол Пэйна, как о секрете, и в голове снова всплывает цифра шесть из легенды. Сколько у него кукол? Он отправлял четырёх, в том числе, поврежденных, в бой… снова. Значит, у Пэйна вряд ли была готовая замена. Может, их и впрямь шесть? Или шесть - вместе с кукловодом, что бы это ни значило. А может, и нет. Но, похоже, не сотня, как у Сасори… была. Рассуждения Пэйна о возможности противника нанести летальный удар в слабое место Сасори не впечатляют. То, что он говорит, очевидно, и здесь сравнение между ними вновь некорректно, конечно, но Сасори позволит ему закончить прежде, чем отвечать. Пэйн вдруг вспыхивает и делает шаг к ядру Сасори, и тот сразу же уплотняет нити чакры контроля над куклой. Опасность. Пэйн делает ещё один медленный шаг. Впрочем… всё это уже не имеет значения. Сасори оставляет куклу в покое, он не станет препятствовать. И далее - происходит невероятное: Пэйн уверенно касается, нет, не ядра, и не разума, и не чакры, но самой сути Сасори, о существований которой сам кукловод, кажется, раньше не знал. Давно в прошлом он выделил «квинтэссенцию себя» и поместил оболочку ядра всё, что было его существованием: и что же это, как не родник чакры и полет разума с якорем плоти? Очевидно теперь, что это - нечто иное, выходящие за рамки представления о точке соприкосновения этих трёх сфер; представления, с которым Сасори живёт всю жизнь; представления о ядре, с которым он живёт уже двадцать лет! Которое он создал и воплотил сам же! Пэйн затронул нечто иное. Фундаментальное. Определенно. Но что тогда создал Сасори - на самом деле? Поразительно. Если его представление о трёх составляющих жизни… неточно. Ошибочно? С самого начала… Быть может, и следующий шаг Сасори искал вовсе не там. Удивительно, как он не знал до сих пор, что Пэйн что-то об этом знает… Что ж, это в корне меняет дело. Это - следует изучить, как минимум. Это может оказаться полезным. Когда Пэйн убирает руку, Сасори остается в глубокой задумчивости. Даже, кажется, пропускает слова собеседника, выплывая из размышлений только встретившись с ним взглядом. Тогда Сасори вновь переключает внимание на свою марионетку и разглядывает Пэйна через неё.

- Ты что-то знаешь.

Выдает он, наконец, заключение.

- Любопытно, каков потенциал этого знания.

Он находит в руках куклы сенбон и задумчиво качает его между пальцами.

- И насколько он применим к моей ситуации.

Марионетка Сасори вновь переводит взгляд на куклу Пэйн, на этот раз - крайне собранный и серьезный взгляд, довольно привычный самому кукловоду.

- Всё же она отличается от твоего представления о ней.

Он делает шаг к Пэйну и уверенно продолжает:

- Одна твоя кукла в Амэ, другая в это время - в Конохе, а значит, ты сам можешь вовсе не присутствовать в бою. Я же - на поле боя всегда, и противостоять «удару в слабое место» мне - всегда приходится. Отличие от тебя.

Хорошо рассуждать о том, что не позволишь нанести удар, когда нанести его вовсе некуда. Даже бесит такое сравнение. Да, это тоже секрет, как и секрет Сасори. Да, Сасори тоже покрывает приличную дистанцию, но вполне досягаемую в пределах спринта противника, вполне досягаемую - в пределах схватки.

- К тому же, ты не используешь нити чакры, не так ли? Которые всем обладателям красивых глаз и занимательных техник укажут расположение кукловода.

Сасори поравнялся с Пэйном у стола.

- Хируко ты знаешь давно, но он - полностью актуален и соответствует современным технологиям. Я постоянно его обновляю. Хируко - был уничтожен в бою. Одним единственным попаданием техники!

Сасори строго смотрит на Пэйна и вместе с последней фразой грохает по столу кулаком с зажатым в нём сенбоном, втыкая его в столешницу там, где ещё недавно была рука Пэйна.

- Ты - понимаешь, что это значит?

Вкрадчиво спрашивает Сасори, быть может, не только о разрушении Хируко. Впрочем, ответа он вовсе не ждёт и сразу же продолжает:

- Понимаешь, какого рода секрет мне нужен?

Сасори отпускает сенбон, оставляя и его, и Пэйна. Марионетка идет в центр комнаты, раскрыв руки навстречу мастерской.

- Новый виток прогресса: сегодня меч - сильнее щита!

Он оборачивается к Пэйну.

- Ты можешь сказать, что это единичный случай, но дилетанты мне неинтересны. Я назову это - тенденцией. Щиты теряют актуальность, и уже давно. Но - что должно придти на их место? Уклонение? Старый трюк, и он не так уж хорош. Встречная или превентивная атака? Ненадежно. К тому же, пустая трата ресурсов и секретов, когда нужно: суметь затянуть бой. Всё не то. Как мне защитить уязвимое место, когда любая моя кукла разлетится в щепки с одного попадания? Даже Хируко!

Парой быстрых шагов Сасори приблизился к собеседнику.

- Ты чувствуешь, Пэйн? Нужно что-то принципиально новое. Что затронет, быть может, не только устройство куклы, но и тактику боя, новый секрет, новый сценарий…

Сасори многое оставлял за рамками своего монолога, не поясняя Пэйну лишь потому, что на самом деле мастер говорил сам с собой, и ему было не важно, что сможет понять его собеседник, и ответы на свои вопросы были вовсе не нужны. Сасори обычно работал один, и идей посвящать в свою работу товарищей-нукенинов у него не возникало. Выдержав небольшую паузу, Сасори слегка повел правым плечом:

- Может, сделать их лёгкими?

Неактуальность щитов может привести к тому, что желаемая продолжительность боя сократится, и придётся сделать ставку на скорость, инициативу, и быстрый яд… Облегчение щитов можно компенсировать затратами чакры из запаса чакры человеческой марионетки на точечное укрепление материала куклы при необходимости… При сокращении продолжительности боя сохранение чакры уже не так ценно. Управлять таким арсеналом будет сложнее - но это, пожалуй, единственное, что не смущает Сасори: в своих навыках он уверен.

- Я не знаю. Нужно думать. Что-то на стыке существующих технологий и идей, которые нужно развернуть иначе, сбалансировать… но что-то новое. Актуальное. Это не кукла устарела, Пэйн, а целая тактика. Одна из классических - у тайного искусства марионетки. Против всякого мусора ещё долго будет работать, конечно, но против них и арсенал не нужен…

Взглянув на Пэйна, Сасори решил добавить:

- Знаешь ли ты: Коноха и Суна, объединившись, выследили нас. На нас охотились, Пэйн, и это вновь повторится. Стоит рассчитывать, что прямой удар в уязвимое место или удар такой разрушительной силы, который уничтожит куклу целиком, может быть нанесен, и заблокировать не получится. Равно как и рассчитывать на использование врагом печатей, ограничивающих проникновение чакры.

Сасори сложил руки на груди.

- Есть идеи?

Конечно, он имел ввиду применение того знания Пэйна, которое самому Сасори неведомо, а в своем личном оружии он разбирается лучше всех.